— Можешь убираться отсюда, — спокойно сказал Алекс.
— Не нужно было предавать меня, Крошка, — не обращая на ее телохранителя внимания, проговорил Хаймен. — Я предупреждал, что тебя ждет, если ты будешь неверна.
— Я… нет! — вспомнив его угрозы, Стефани испытала ужас.
— Не будь идиотом, Хаймен, — ледяным тоном предупредил Алекс. — Полиции уже известно, кто ты…
— Тебе лучше не вмешиваться, — бросил ему Стенли, засовывая руку в карман куртки. — Это наше с ней личное дело…
— Вот здесь ты не прав, — оборвал его Алекс. — Стефи не твоя, она — моя.
— Что? — Звук голоса маньяка напоминал рычание загнанного зверя. — Нет… она моя.
Резко бросившись вперед, Стенли схватил Стефани за руку.
— Не трогай ее!
Мощное тело Алекса метнулось к противнику, и Стефани увидела, как Стенли вытащил из кармана руку, в которой зловеще блеснул металл. Ей вновь вспомнились его страшные угрозы, голова ее пошла кругом…
— Нет, Алекс! У него нож.
Она не поняла, услышал ли ее Алекс, но Хаймен отпустил руку девушки и приготовился к защите.
— Ты будешь только моей, Крошка! Я убью любого, кто попытается отобрать тебя.
Он был одержим, безумен, сомнений не оставалось.
— Алекс, нет!
Новая волна страха нахлынула на девушку. В сознании Стефани, словно кадр из фильма, возникло твердое выражение лица Алекса, а в ушах звучал его голос: «Если бы я любил, то ради нее я отдал бы свою жизнь».
— О боже! Алекс, пожалуйста, осторожнее… Я люблю тебя!
Она видела клубок тел, катающийся по полу. Драка была жестокой. И вот наконец нож со стуком упал на мощеную мостовую внутреннего дворика. Взглядом, полным ужаса, Стефани проследила за этим полетом и вдруг заметила, как неизвестно откуда взявшийся человек в форме полицейского поднял нож и положил его в карман, затем он и двое других полицейских пришли на помощь Алексу.
Совместные усилия четырех человек через несколько минут увенчались успехом — два дюжих полицейских надежно держали человека, называвшего себя Сэмом, а третий офицер помог Алексу подняться на ноги.
— Алекс… — Голос Стефани звучал тихо, но он повернулся к ней.
— Я в порядке, Стефи, — спокойно произнес он.
Алекс тяжело дышал, его черные волосы растрепались, а на щеке осталась безобразная отметина, которая завтра превратится в живописный синяк.
— Все в порядке.
— Слава богу.
Тяжело опустившись на стул, Стефани закрыла глаза. Ее внезапно охватила дикая слабость. Сквозь затуманенное сознание до нее лишь смутно доносились обрывки разговора Алекса с полицейскими, и наконец она услышала, как дверь закрылась, — полицейские ушли, уводя Хаймена. Вновь они остались вдвоем.
— Все хорошо, Стефи. — Голос Алекса звучал успокаивающе. — Все кончено, и на этот раз навсегда. Хаймен больше не вернется. Полиция следила за ним, они видели и слышали достаточно, чтобы предъявить ему обвинение. Теперь ты в безопасности, — послышался смешок. — Можешь открыть глаза.
Он не понимает. Стенли ее больше не волновал. Она опасалась взглянуть в глаза Алексу, боялась того, что могла в них увидеть или, скорее, чего не увидеть.
— Стефи, посмотри на меня.
С опаской девушка приоткрыла глаза, но тут же отвернулась, не в силах взглянуть на опустившегося подле нее на колени Алекса.
— Сп… спасибо тебе за помощь, — удалось ей выдавить из себя. — Ты такой смелый.
Уголками глаз Стефани заметила, как Алекс пожал плечами.
— Мне за это платят.
— В этом случае мне не удастся расплатиться с тобой.
Вдруг до нее дошел смысл его слов, и, подняв голову, Стефани смело заглянула в аквамариновые глаза своего телохранителя.
— Но ведь я тебе ничего не платила! Ты же сказал, что делаешь это добровольно.
— Гм!
Первый раз она увидела Алекса растерянным, и после этого у девушки мелькнул луч надежды.
— Да, я говорил, что делаю это добровольно.
— Но почему? — Стефани подалась вперед.
— Почему?.. — Алекс явно тянул время, пытаясь подобрать нужные слова.
— Кэт сказала мне правду, Алекс? Ты действительно смотрел мои передачи? Ты знал, кто я, когда впервые пришел в дом отца?
— Да… — чуть слышно донеслось до нее. Алекс упорно изучал пол.
— Что ты сказал?
— Я сказал «да».
Алекс вскинул голову, и Стефани отпрянула от него, заметив неистовый огонь в бирюзовых глазах.
— Да, я прекрасно знал, кто ты, когда пришел к Джефри. Да, я не пропускал твоих передач. Кэтрин сказала чистую правду. Увидев тебя на экране, я потерял покой, и моя младшая сестра прекрасно знала об этом. Она безжалостно насмехалась надо мной, даже собиралась послать тебе письмо на телевидение от моего лица.
Лицо Алекса исказила кривая усмешка, какие обычно бывают у разочарованного подростка, и сердце Стефани перевернулось от чувства сострадания к нему.
— Работа по установке сигнализации в офисе твоего отца дала мне шанс встретиться с тобой. Обычно эту работу делают мои подчиненные, но, поняв, с кем мы имеем дело, я включился в эту работу с таким жаром, что моя команда подумала, что я сошел с ума. В конце концов, я навязался к вам в гости. Мне не терпелось увидеть тебя живьем.
— Ты не казался человеком, жаждущим познакомиться с телезвездой, — заметила Стефани.
— Я знаю… но это потому, что просто растерялся. Я никогда не думал, что мне удастся встретить тебя. Когда Джефри сказал, что беспокоится за свою дочь, я подумал, что у него есть еще одна дочь, возможно, от второго брака. А войдя в дом, я сразу увидел тебя — еще красивее, чем предполагал. Ты казалась неприступной и холодной, как айсберг.
— Я тогда была крайне напугана.
— Да. Было очень заметно, что с тобой творится нечто неладное, но я не мог понять, что именно. Но когда ситуация прояснилась, я не мог сказать тебе, что видел тебя по телевизору, — тебе и без меня хватало полоумных поклонников.
— Но ты же не полоумный.
— Нормальным меня тогда тоже вряд ли можно было назвать. — Алекс улыбнулся. — Мне отчаянно хотелось дотронуться до тебя, поцеловать, но, казалось, стоит мне только сделать движение навстречу — и ты убежишь за многие тысячи миль.
— Именно поэтому…
— Когда ты оказывалась в моих объятиях, я терял голову. Я целовал тебя, и ты отвечала на мои поцелуи. Ты была такой ранимой, такой доверчивой — слишком доверчивой. Я знал, что ты можешь мне доверять, но хотел, чтобы ты убедилась в этом сама, и поэтому не шел в наших отношениях дальше. — Нежная улыбка Алекса словно бальзам заживляла душевные раны Стефани. — Ты слишком боялась, Стефи, и я опасался, что ты поверишь любому, кто предложит тебе помощь.
