В этот момент сестра Ханика попыталась рвануться, чтобы сбросить руку экзорциста. Пока она сопротивлялась, вторая монахиня изо всех сил старалась не дать ей ударить священника.
— Нет, нет, нет! — запротестовала сестра Ханика и испустила душераздирающий крик. — Basta!
Теперь отец Гэри смотрел только на монахиню, глаза которой оставались плотно зажмуренными. Он снова начал сомневаться, не придется ли вскочить со стула, чтобы удержать женщину, бившуюся в истерике. Ему казалось, что у отца Кармине и второй монахини просто не хватит сил, если ситуация ухудшится.
— Libera hanc famulam tuam ab omni aliena potestate et incolumen custodi ut tranquilla devotioni restituta, te corde diligat et operibus deserviat, te glorificet laudibus et magnificent vita. Избави рабу твою от всякой власти чужеродной и сохрани ее от напасти, чтобы, вернувшись к мирному посвящению своему, она возлюбила тебя сердцем и служила тебе с преданностью, во славу твою.
Сестра Ханика издала глухой мучительно низкий стон. Этот звук казался не человеческим.
Пристально глядя на монахиню, он оценивал происшедшую в ней перемену. Чем это было? Он не мог дать точного определения. Складывалось впечатление, что монахиня больше не присутствовала в этом теле.
Не делая паузы, отец Кармине перешел к повелительной формуле. Экзорцист произнес:
— Adiuro te, Satan, hostis humana salutis: agnosce institiam et bonitatem Dei Patris, qui superbiam et invidiam tuam iusto iudiciodamnavit. Приказываю тебе, Сатана, враг спасения человеческого: познай закон Бога Отца и милосердие Его, проклявшего гордыню и зависть твою своим судом праведным.
Сестра Ханика опять вскрикнула в нечеловеческой тональности, заставившей отца Гэри нервно вздрогнуть. От скрежещуще утробного звука волосы у него на затылке встали дыбом. Это был «тот самый» голос.
— Заткнись, ты, глупый священник! — выкрикнул яростный голос, явно обращаясь к отцу Кармине. После новой порции воя и стонов голос добавил: — Ты, грязный мешок дерьма!
Сестра Ханика тяжело дышала, черты ее лица исказила маска ярости.
Отец Кармине не уделил этой тираде внимания — казалось, слова монашки совершенно его не беспокоили.
— Adiuro te, Satan, princeps huius mundi: agnosce potentiam et virtutem Iesu Christi, qui te in deserto vicit, in horto superavit, spoliavit in cruce. Повелеваю тебе, Сатана, князь этого мира, узнай власть и силу Иисуса Христа, победившего тебя в пустыне, превозмогшего тебя в саду, одолевшего тебя на кресте.
Сестра Ханика снова закричала и дико затрясла головой.
— Zitto! Zitto! — несколько раз проорал грубый голос, стараясь заглушить отца Кармине. — Замолчи! Замолчи! Замолчи! Ты не имеешь власти надо мной!..
Высокий вой резко перешел в глубокий басовитый рык. Отцу Гэри еще не доводилось слышать человеческий голос такого широкого диапазона. Кроме широкого спектра, звук имел еще одну качественную особенность: с одной стороны, его тональность выражала своего рода превосходство, но одновременно голос походил на рычание запертого в клетку животного.
— Adiuro te, Satan, deceptor humani generis: agnosce Spiritum veritatis et gratia; qui tuas repellit insidias tuaque confundit mendacia: exi ab hoc plasmate Dei. Повелеваю тебе, Сатана, враг рода человеческого, узнай Духа благодати и истины, отводящего все уловки твои и ложь твою от этого создания Божия.
— Отвали! — громыхнул голос, сопровождая это богохульствами и проклятиями на итальянском языке.
Отца Гэри передернуло от услышанного.
В этот момент сестра Ханика неожиданно встала. Не убирая руку со лба, экзорцист толкнул женщину, вынудив ее сесть обратно на стул. Когда он что-то сказал, сестра Ханика зашипела и плюнула в его сторону. Священник обернулся к отцу Гэри.
— Я пытаюсь заставить демона назвать свое имя, — по-английски объяснил отец Кармине.
Прошла секунда, прежде чем отец Гэри понял значение сказанного. Отец Гэри знал, что экзорцисту явным образом запрещено разговаривать с демоном, за исключением ситуации, когда священник вынуждает демона назвать свое имя. Возможно, это было связано со способом, которым индивидуум освобождается от одержимости.
— Нет, нет, нет! — повторял грубый низкий голос, перемежавший слова громкими взвизгами.
Отец Кармине, словно доктор на осмотре, заглянул в глаза монахине, приподняв ей веки. Глаза монахини сильно закатились. Осторожно наклонив голову, экзорцист влил в каждое ухо женщины по нескольку капель святой воды и надавил пальцем на мочку, как бы втирая капли в кожу.
Вскрикнув, монахиня вскочила на ноги, но тут же упала на пол и бешено затряслась, издавая хрип и рычание.
Потрясенный отец Гэри неподвижно сидел на своем стуле. Хотя женщина упала не слишком жестко, отец Гэри опасался, что монахиня могла что-нибудь себе повредить. Прежде чем он решился что-то сделать, отец Кармине и вторая монахиня быстро подхватили сестру Ханику, тело которой как мячик взлетело от пола и с легкостью было помещено на стул.
Отец Кармине без задержки продолжил обряд. В комнате стало жарко, и лоб отца Кармине усеяли крупные капли пота.
— Recede ergo, Satan, in nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti. Изыди, Сатана, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
В комнате раздался нестерпимо громкий визг. Сестра Ханика схватилась за отца Кармине, продолжая издавать утробные и отвратительные звуки, хрюкая и шипя на священника сквозь крепко стиснутые зубы. Через минуту особенно упорной борьбы голос вдруг спросил:
— Chi е lui?!Che sta facendo qui?
Обернувшись к отцу Гэри, экзорцист сказал по-английски:
— Демон только что спросил, кто вы и что здесь делаете. Я сказал, что вы приехали учиться тому, что делаю я.
У отца Гэри сердце едва не выпрыгнуло из груди. Он снова посмотрел на сестру Ханику, судорожно дрожавшую на стуле. Глаза ее были закрыты. «Вот еще новости, — продумал он. — Почему этот демон спрашивает обо мне?» Некоторое время он никак не мог отделаться от мысли, что демон «пометил» его каким-то особым образом.
Обряд экзорцизма продолжался еще минут тридцать. Закончив обновленную версию обряда, отец Кармине обратился к старому ритуалу, после чего снова прочитал несколько псалмов и молитв из нового обряда. Этот сеанс экзорцизма оказался самым длительным из всех, что отец Гэри видел в исполнении отца Кармине. Было очевидно, что священник выполнил свою работу и применил для освобождения сестры Ханики все средства, имевшиеся в его распоряжении. В комнате стало нестерпимо душно. Отец Гэри видел, что оба участника — капуцин и монахиня — совершенно вымотались. Наконец, когда казалось, что экзорцизм будет длиться всю ночь, отец Кармине легонько прихлопнул по лбу монахини — и через несколько секунд она заморгала, открыла глаза и понемногу начала приходить в себя.
На несколько секунд в комнате повисла тишина. Судя по внешнему виду, сестра Ханика была готова упасть со стула. Ее черные волосы промокли насквозь, как у марафонца к концу дистанции.
