— Гребаные боссы, да? Отправили тебя через всю страну, мать их, потому что какой-то козел сел в самолет. Знаешь что, Пердюпри, я тебе скажу: боссы — они все гребаные. Жопы ленивые, вот они кто. — И, поразмыслив: — Я Донни Чарлз. Но чаще все зовут меня Детектив Чарли. Или Дет-Чарли. А еще чаще — просто гребаный Чарли.
Все слова резко вылетают изо рта детектива Чарли, кроме слова «гребаный», которое он растягивает, словно припев церковного гимна, тянет так, будто это кит, выныривающий на поверхность. Он идет по аэропорту широкими шагами, покачивая чемоданом. Дюпри то и дело переходит на бег, чтобы не отставать.
— Вот я, никого не трогаю, своими делами занимаюсь, тут звонит мой гребаный лейтенант и говорит, что какого-то гребаного мудака из Сиэтла надо покатать вокруг какого-то там убийцы. А я думаю, ну на хера мне этот напряг?
Детектив Чарлз проносится через зону выдачи багажа и выходит на улицу к машине без полицейской эмблемы, припаркованной у бордюра. На заднем сиденье высится гора из примерно двадцати обувных коробок. Одна из них открыта, и в ней виднеется пара новеньких кроссовок «Адидас». Юный латиноамериканец стоит, привалившись к капоту. Завидев Чарлза, он выпрямляется. Детектив открывает заднюю дверцу и протягивает парню пару кроссовок, тот кивает и убегает. Потом Чарлз открывает багажник и бесцеремонно швыряет туда чемодан Дюпри.
— Обезьяны гребаные. Приходится подмазывать их, чтобы за моей гребаной тачкой следили. У вас в Сиэтле та же херня? Гребаные пуэрториканцы антенну могут свистнуть. У вас в Сиэтле много этих пуэртяшек, Пердюпри? Какой у тебя размер, десятый, что ли? Выбери себе тут тапочки.
Наконец они отъезжают.
Дюпри ощущает себя плывущим против течения многословности Дет-Чарли. Кроме того, ему хочется произвести впечатление человека, который знает, что делает. Он достает папку, чтобы вкратце ознакомить напарника с ситуацией — ему кажется, что так это должно происходить.
— Мы благодарны вам за помощь в нашем деле. — Дюпри открывает папку. — Этого парня зовут Винс Камден. Впервые мы заметили его на месте убийства примерно тридцать шесть часов назад. Он заявил, что с жертвой не знаком. Но позднее мы обнаружили его фамилию в ежедневнике убитого.
— Ага, — отзывается Чарлз, глядя вперед.
— Он явился по собственной воле на допрос и признал, что был знаком с жертвой. Но у него алиби, поэтому мы его отпустили.
— Ага. — Чарлз спешит и вовсе не слушает.
— После того допроса я подвез его до дома и велел не покидать город. Потом среди вещей жертвы мы нашли номера похищенных кредитных карточек, на которых была его фамилия. Поэтому я поехал к нему, чтобы задать еще пару вопросов. Но оказалось, что он сбежал. В его доме жуткий бардак. Чемодана нет. Мы получили ордер, обыскали дом и обнаружили остатки марихуаны и еще номера кредиток.
— Ага.
— Тогда я отправился в ресторан, где этот Камден, по его же словам, завтракал в тот день. Владелец вспомнил его и сказал, что он звонил несколько раз по телефону и что-то записывал. Я просмотрел мусор…
Первый раз за всю беседу Чарлз поворачивается. На его губах играет ухмылка.
— Ты копался в гребаном мусоре?
— Да, — подтверждает Дюпри и показывает полиэтиленовый пакет со смятым листком из блокнота внутри. Читает. — «Партнер. Бей-Ридж. Замужем. Джерри. Тина Макграф. Лонг-Айленд».
Чарлз смеется.
— Вот тебе и разгадка.
Но Дюпри нравится рассказывать, как все было, пусть даже себе самому.
— Поэтому сегодня я обзвонил авиакомпании, проверил все рейсы до Нью-Йорка, и — пожалуйста! Винс Камден вылетел самолетом «Пан-Ам» из Спокана в Чикаго, а из Чикаго прибыл в Ла-Гуардиа сегодня утром. Мы едва разминулись. Тогда мы заказали билет и позвонили вам, ребята, чтобы просить о содействии. И… я прилетел.
Чарлз наконец проявляет интерес.
— Как, говоришь, парня звать?
— Винс Камден…
— Камден? Как город в Нью-Джерси.
— Мы считаем, это не настоящее имя.
Детектив Чарлз выглядит сбитым с толку.
— Что за хрень? Так настоящее или нет? Ты давай мне мозги-то не трахай, Сиэтл, настроение у меня сейчас мудовое.
Дюпри не знает, что ответить.
Чарлз бьет его в грудь.
— Да это я шучу так гнило. Ты, парень, не принимай всерьез мой базар. Такая херня. Спроси любую собаку, тебе все то же скажут: никогда не принимай всерьез базар Дет-Чарли. Если, конечно, он не смотрит вот так.
Он складывает губы, морщит нос и становится похожим на бульдога. Дюпри узнает эти остекленевшие глаза. Он под кайфом. Этот парень под кайфом.
— Запомни это лицо, Пердюпри. Увидишь его, быстро сигай под ближайший стол.
Чарлз гонит свой «Краун-Вик» через поток машин, ныряет в промежутки между ними, проскакивает, не сбавляя скорости.
— Пошел на хер с дороги! — жмет на клаксон, подгоняя впереди идущих. — Вали отсюда!
Когда он вылетает на полосу встречного движения, чтобы обогнать автобус, Дюпри хватается за приборную доску. Машина возвращается на свою сторону, и Чарлз шлепает по клаксону.
— Куда они все прутся, мать их, что за важность у них там? Вы что, мудилы, убийцу преследуете? Нет? Тогда валите на хер с моей улицы!
Дюпри открывает рот, чтобы напомнить Чарлзу: на данный момент Винс Камден, или как там его зовут по-настоящему, всего-навсего важный свидетель, — но решает промолчать.
— Надо завалить к моему представителю в АПП[17], — говорит Чарлз. — А потом прижмем одного моего осведомителя, может, он твоего парня знает. Как к итальяшкам относишься?
— Вообще-то, я думал, лучше начать с той девушки. — Дюпри лезет в папку за письмом, обнаруженным в доме Винса Камдена. По какой-то причине фамилия и адрес были вырезаны из конверта и письма, но подписано оно именем Тина. Поэтому-то Фелпс и согласился отправить Дюпри. Из-за письма и смятого куска бумаги, найденного в мусорном ведре. — Вот. Письмо от Тины и ее имя на листке. Тина Макграф. Мы полагаем, это одно лицо.
Чарлз его будто не слышит.
— В справочнике есть Джерри и Тина Макграф. И угадайте, где они живут?
Молчание.
— На Лонг-Айленде. У меня и точный адрес ее есть. И вот. На листке, что я нашел в мусоре, тоже Лонг-Айленд. Понимаете?
— Тебе баба нужна, Пердюпри? Так чего сразу не сказал? Приехал в большой город и думаешь, старина Дет-Чарли не поможет тебе с этим? На хера нам переться на Лонг-Айленд? Забей на все напряги, Сиэтл! Думай о хорошем.
Дюпри открывает рот, чтобы возразить Чарлзу, который лезет за сиденье, достает бутылку виски «Джек Дэниелс», делает большой глоток, протягивает бутылку Дюпри, потом машет ею машине впереди:
