беспокоюсь. Спасибо». От Леры. Я сразу начал перезванивать. Абонент недоступен.
По ее просьбе, я вначале поехал к Денису, совершенно не представляя, что буду ему сейчас говорить. Пока ехал, перебирал диалог в голове, а он все никак не укладывался в связную речь.
Денис дверь не открыл. Я продолжал стучать и звонить, уходить я не хотел, пока он не подаст признаков жизни.
— Если не хочешь видеть меня и разговаривать со мной, хорошо, я пойму. Просто скажи, что ты в порядке и отстану от тебя, — произнес я, когда услышал шорохи за дверью в квартире Дениса.
— Вали, я в порядке, — сказал Денис, так и не открыв дверь. Меня, конечно, это не сильно утешило, но я уехал, как и обещал.
Я сразу же помчался к Лере, которая тоже до сих пор была недоступна.
Оказавшись возле двери ее квартиры, я уже приготовился к тому, что тоже столкнусь с игнорированием, но нет оказалось хуже, чем я ожидал. Я просто нашел письмо, прикрепленное к ее двери с надписью «Марк».
Я трясущимися руками взял конверт и замер, представляя, что я сейчас в кошмарном сне.
Потом я уже оказался в своей машине, совершенно не помня, как я в ней очутился.
Сидел в тишине и никак не мог открыть конверт, дурное предчувствие меня не покидало. Что же ты придумала, Лерочка?
«Привет, Марк.
Решила написать тебе письмо, потому что не знала, как сказать тебе это все, глядя в глаза…».
Так начиналось ее письмо, которое я никак не мог заставить себя читать дальше, потому что понимал, что уже ничего хорошего из него я не узнаю.
Я поехал домой. По дороге перебирал все, что она могла мне написать. Проще было фантазировать, чем столкнуться с невыносимой реальностью.
Дома я тоже тянул время. Бродил по дому, который я когда-то так сильно полюбил, но в тот момент он мне казался пустым, безжизненным и удушающим.
«Я решила уехать ненадолго. Или долго, не знаю. Как получится, в общем, не буду загадывать. Мне нужно время, чтобы все обдумать. Я хочу во всем разобраться. И у тебя будет время тоже обо всем подумать…
…О себе, о нас, о наших чувствах…
… Мы с тобой какая-то адская смесь, которая все разрушает вокруг. Люди страдают, мы сами страдаем…
…Прошу не ищи меня, не пытайся выйти со мной на связь…
Когда придет время, я сама тебя найду…
…И если ты будешь еще меня ждать…»
Я вырывал из ее письма отрывки, и мне казалось, что я никак не мог уловить полноценную картину.
Лера, Лера… И снова ты подалась в бега, не оставив мне не единого шанса.
Когда-то я уже последовал твоим указаниям, думая, что поступаю правильно. А что теперь? Когда я был готов идти до конца, меня лишили возможности ходить.
Глупая моя девочка, я же люблю тебя. Кажется, не успел я тебе это сказать…
38
1 год спустя
Лера
— Подруга, какая ты шоколадка, — обнимая меня, так громко, чуть ли на весь аэропорт, произнесла Марина, которая встречала меня у выхода. — Наконец я могу тебя затискать, а то уже устала просто наблюдать за тобой с экрана телефона, — никак подруга не могла от меня отлипнуть, чему я, правда, только была рада, потому что сама дико соскучилась.
Я не была в Москве, да и вообще в России около года. Марина один раз прилетела ко мне в Тайланд, мама была у меня во Вьетнаме. За этот год я объездила почти всю Азию.
Мы ехали ко мне домой, где с недавнего времени поселилась и сама Марина, так как они с ее бойфрендом разбежались, и ей некуда было идти. Я оставляла ей ключи от своей квартиры, чтобы она за ней могла присмотреть, ну и за цветочками моими нужен был уход. Новость о ее разрыве, конечно, была не особо приятная, но я была рада, что она живет у меня и ей больше не нужно напрягаться и ехать через всю Москву по моей прихоти.
Подруга не унималась всю дорогу, рассказывала будто экскурсовод, где и что у нас построили. Люблю этот величественный город, который с каждым годом становился все лучше и краше. Поняла, что жутко соскучилась по столичной суете, и особенно по нашему московскому сервису.
Когда мы оказались в стенах моей все еще маленькой квартиры в нос ударил сногсшибательный запах. Марина, которая обычно обходит кухню стороной, наготовила к моему приезду целый стол еды, будто я целый год голодала и должна была нагнать упущенное.
После обеда я завалилась сразу же спать от усталости из-за длинного перелета. Все, что мне сейчас хотелось, это не просыпаться, желательно, пару суток.
На следующий день, ну и терпение же у нее, Марина протянула мне огромную стопку с конвертами. Оказалось, что это были письма, и все они до единого от Марка.
— И ты ни разу не заикнулась о них… — продолжала я удивляться терпению Марины, перебирая конверты в руках. Вот так целый год, судя по датам, копить письма и ни разу об этом не сказать.
— Ты же сама сказала, что хочешь побыть одна, наедине со своими мыслями. Никаких Марков, Денисов, я и не стала нарушать твои планы. Подумала, как придет время, вернешься и сама все узнаешь. Только не говори, что я поступила неправильно.
— Все в порядке, Мариш. Не переживай. Ты сделала все правильно. Так лучше. Я просто удивилась твоей конспирации и выдержке, — обняла я ее, чтобы окончательно успокоить.
— Тогда я оставлю тебя одну. Судя по всему, в ближайшие фиг знает сколько часов тебе будет чем заняться и без меня, — засмеялась Марина, протирая ладони, подпрыгивая как ребенок, добавила, — Ухх, аж не терпится, узнать, что же в них.
Я читала письма взахлеб и никак не могла оторваться от них. Где-то улыбалась, где-то смеялась, какие-то моменты вызывали тоску и грусть. Письма он слал раз в две недели, два письма за месяц. Рассказывал о своей жизни, про себя, про работу, про Кирилла и даже Дениса. В конце одного письма он добавил, что любит и ждет.
Я долго не могла оторваться от этого его «люблю», а в мыслях проскользнул его образ.
Последнее письмо пришло месяц назад. Месяц назад… То есть за последние четыре недели от него ничего не приходило. У меня защемило в груди от мысли, что он перестал меня ждать. Хотя я убеждала себя в том, что и не жду от
