class="p1">– Мы пытаемся спасти одну женщину от собственного мужа, – влезла я в разговор. – Как оказалось, очень влиятельного человека.
– Интересно, – Воеводин приподнял одну бровь и по-простецки ухмыльнулся. – Могу я узнать его имя?
– Евгений Васильев.
– А, этот, – тут же расслабился Александр. – Работал с ним. Король откатов. Кажется, его оберегает сам сатана. Многие на него точат зуб.
– И можно как-то надавить? – с надеждой в голосе спросила я.
– Исключено. За ним столько всего тянется. Сверху, снизу, слева, справа – он часть этого механизма по разграблению Родины. Такие люди, воистину, незаменимы. И система за него будет бороться до последнего. Через горы трупов. Поэтому ты, Алина, возвращаешься в Москву!
– Но, пап!
– Это не обсуждается.
– Я уже не ребёнок! И сама в состоянии решать, что мне делать!
– Не в состоянии, как оказалось. Где бы ты была, если бы я не прилетел?
– Мне бы удалось самой вызволить Алину. Я тоже далеко не последний человек в этом городе, – блефовала я, и, кажется, Воеводин не нашёл, что ответить. Но быстро собрался.
– А это не вы ли Маргарита Токарева, чей отель вчера закрыл Роспотребнадзор? Коль так, вы бы и это уладили на раз?
– Откуда у вас эта информация? – оторопела я.
– Вы думаете, что так трудно навести о вас справки? Мне же надо было знать, что с моей дочерью происходит.
– Ты следил за мной всё это время? – надулась Алина. – Мне что, двенадцать?
– Ну ты ж сама не звонишь, не рассказываешь.
– Всё, достаточно! Пап, останови машину. Марго, давай такси вызовем.
– Погоди, – возразила я. – Ты про отца вообще ничего не говорила!
– А зачем?
– А он, что, вообще в твоей жизни ничего не значит?
– Я не буду сейчас это обсуждать.
– Дамы, извините, конечно, что встреваю в ваш высокоинтеллектуальный спор, но скажите хотя бы, куда ехать?
– Лиговский, 271, спасибо, – кивнула я и обратилась к Алине. – Я бы на месте твоего отца давно надрала тебе уши. Он вообще в курсе, с кем ты живёшь?
– В курсе, – спокойно ответил он. – Мне этот проходимец тоже не нравится.
– Вы не понимаете, – фыркнула Алина. – С Ганжой я чувствую себя ценной.
– Зря, – бросила я. – Очень зря.
– Что ты имеешь ввиду? – испуганно спросила Алина, но я промолчала, лишь отведя взгляд. Пока мы добирались до дома, больше никто не проронил ни слова.
– Приехали, – наконец произнёс Воеводин. – Собирай вещи. Я подожду тут.
– Ты меня не понял? – сорвалась Алина на крик. – Я остаюсь! Я устала быть лучшей дочерью на свете! Всю жизнь я пыталась прыгнуть на голову выше, чем я есть. Чтобы папочка хоть в чём-то оценил мои стремления. Он же – вечно занят своей сраной работой! Но и там я была готова помочь. Только вот куда уж тупым женщинам лезть в серьёзный бизнес, да?
– У тебя всё? – отец строго посмотрел на Алину и хладнокровно продолжил: – Эта «сраная» работа – дело всей моей жизни. Я просто хотел сделать тебя с матерью чуточку счастливей. Чтобы вы ни в чём и никогда не нуждались.
– Её давно уже нет в живых! А я о себе сама позабочусь!
– А кто вам, интересно, оплачивает квартиру? – усмехнулся Воеводин.
– Ладно, мне просто нужно встать на ноги.
– Вы простите, можно пойду домой, да? – напомнила я о себе. – Но мне надо кое-что сказать Алине.
– Да говорите здесь, у моей дочери нет от меня секретов, да ведь?
– Есть. Ты стал мне чужим.
– Ты так ничего и не поняла, – вздохнул Александр. – Ты считаешь меня сухарём и сексистом, или как там? Но никогда не задумывалась, что я тебя оберегаю от этой грязи под названием «бизнес». Просто, потому что ты – мой единственный родной человек. И мне не хотелось бы докучать тебя этим. Ты заслуживаешь лучшего.
– Это не потому, что я девочка?
– Боже, дай мне сил! Конечно же, нет!
Они оба замолчали. С переднего сидения доносились виноватые всхлипы. А я до сих пор чувствовала себя не в своей тарелке. Будто подслушивала очень личный разговор двух слишком родных людей.
– Прости, пап, – обронила она. – Я стану самой лучшей дочкой на свете.
– Я буду любить тебя любой.
– Пап, я тоже тебя люблю.
Алина склонила голову отцу на плечо, тот её приобнял. Слёзы дочери полились градом. Мне не хотелось разрушать эту идиллию взаимопонимания, но я должна была.
– Ладно, скажу начистоту, – сосредоточенно произнесла я. – Алина, тебе не стоит появляться там сейчас.
– А что случилось? – испуганно спросила она и повернулась назад.
– Ганжа…
– Что? С ней всё в порядке?
– Даже слишком. Скрашивает свое одиночество.
– Неужели…
– Да! – я кивнула, вглядываясь в ошарашенные глаза Алины. – Тебе наставили рога.
– Не может быть!
– Они вышли явно из одной спальни. И Ганжа, и рыжая девушка с татуировкой Венеры на шее.
– Где они? Я их урою! – выпалил Воеводин.
– Пап, всё в порядке, – сдавленным голосом бросила Алина. – Я переночую у Марго. Я очень устала.
– Александр, можете тоже остановиться у меня, – предложила я. – Места всем хватит.
– Спасибо, я бы с радостью, – он кивнул. – Но уже в десять утра меня ждут на совещании в Москве-Сити. Мне пора в аэропорт. Да и авто вернуть в аренду.
Мы вышли из машины. Дочь с отцом снова обнялись. Я прочитала во взгляде Александра глубокое облегчение, но всё равно он казался обеспокоенным. Такого отца мне часто не хватало.
– Алинёнок, я всегда буду рад тебе, – улыбнулся он, вглядываясь в заплаканные глаза дочери. – Приезжай хоть иногда. Если уж этот город больше по душе.
– Обязательно. Но сейчас я тут нужнее.
– Понял, поеду. До встречи. Всего доброго, Маргарита.
– До свидания, – с улыбкой кивнула я, заворожённо наблюдая, как отец Алины садится в «Крузак».
Мы вернулись ко мне. Про Ганжу Алина не сказала больше ни слова. Часы показывали пять утра, а мы ещё даже не ложились. Но в девять предстояло вернуться в отель. Мысль об этом убивала, но я надеялась, что хотя бы с частью проблем Пётр разобрался.
18. Токарева
Мой сон оставлял желать лучшего. Рядом довольно храпела Аня. Я наполовину спала, наполовину слышала её храп. И Алину, безуспешно пытавшуюся сдержать плач. Было бы наивно полагать, что она не сорвётся. Ганжа оказался не тем, о ком мечтала Алина. Мне он тоже сразу не понравился. Хотя, Воеводину я поначалу тоже не жаловала.
Она лежала на диване в гостиной, уткнувшись в подушку. С ночи даже не разделась. Тело подрагивало от плача. И, хоть я совсем себя не помнила в таком состоянии, мне кольнуло в
