кое-как почистила пальто, чтобы не так бросалось в глаза.
Они дошли до переговорной комнаты, вошли туда.
Там, за длинным столом, сидел мрачный мужчина лет сорока и что-то писал в блокноте.
Войдя в переговорную, Овчинкин подтянулся, но при этом парадоксальным образом стал меньше ростом.
Прокашлявшись, он доложил:
– Товарищ майор, я ее привел.
– Кого ее? – отозвался мрачный тип, оторвавшись от своего блокнота и уставившись на Овчинкина.
– Так Ветлицкую же! – ответил тот.
– Ах, Ветлицкую? – Мрачный взглянул на Нору, как будто только сейчас ее увидел. – Ладно, Овчинкин, можешь идти!
– А может…
– Нет, Овчинкин, не надо!
– Но все-таки возможно…
– Иди, Овчинкин, я тут сам разберусь!
Овчинкин погрустнел, стал еще меньше ростом и вышел из переговорной.
– Присаживайтесь. – Мрачный тип показал Норе на один из свободных стульев.
Нора кивнула и села. При этом что-то твердое уперлось ей в живот.
Она вспомнила, что спрятала под пояс брюк часы гипнотизера. Не станешь же вытаскивать их при полицейском, придется терпеть!
– Ваша фамилия?
– Ветлицкая… Нора Ветлицкая…
– Нора – или Элеонора?
Нора на мгновение растерялась, но потом неуверенно проговорила:
– Вообще-то мое полное имя Элеонора… но обычно все называют меня Норой, и я привыкла… даже как-то забыла, что по документам я Элеонора…
Полицейский посмотрел на нее каким-то странным взглядом:
– Такие вещи забывать нельзя!
Затем он пролистал свой блокнот, нашел нужную страницу и укоризненно проговорил:
– Нехорошо, гражданка Ветлицкая!
– Что – нехорошо?
– Нехорошо скрываться от следствия!
– Да я и не скрывалась! Я понятия не имела, что вы здесь находитесь! Когда я уходила, вас не было…
– Вот именно! Почему вы внезапно ушли в рабочее время?
– Мне стало плохо. Голова заболела, и таблетки не помогали…
– Вы обратились к врачу?
– Нет, я просто поехала домой и прилегла. И мне скоро стало лучше.
– Странно, странно… – протянул полицейский.
– Не вижу в этом ничего странного! Мне стало лучше – и я приехала, как видите… – Нора даже решилась робко полицейскому улыбнуться.
Что, надо сказать, не произвело на него ни малейшего впечатления. Ну да, они же тут все твердокаменные, горят на работе. Но тут она увидела свое отражение в стеклянной стене и все поняла. Волосы зализаны, пальто мятое, будто по земле в нем каталась, да еще и тушь под глазом размазана. Ясно, что на такое чучело никто реагировать не станет. Этот мент еще и подозревать будет, вон как сердито смотрит.
– Как у вас все просто! Захотели – ушли, захотели – пришли! Какое-то у вас странное отношение к трудовой дисциплине. Впрочем, это не наш вопрос, – спохватился полицейский. – Этим пусть ваше начальство занимается. Раз уж вы пришли, гражданка Ветлицкая, скажите, какие у вас были отношения с Лидией Сундуковой?
– С Сундуковой? – переспросила Нора. – Да никаких… так, здоровались иногда, а больше ничего…
– Совсем ничего?
– Ну, я же сказала. – Нора пожала плечами.
– Значит, в нерабочей обстановке вы с ней не встречались? Кофе не пили, по магазинам не бегали, всякие там фитнесы-бассейны не посещали?
– А почему мы должны были встречаться?
– Что за манера – отвечать вопросом на вопрос? Скажите просто, встречались с ней или нет.
– Нет, не встречались. И никуда я с ней не ходила, – твердо ответила Нора.
– И в последние дни в ее поведении вам ничего не показалось странным?
– Но я же с ней почти не общалась! Как я могла заметить странности в ее поведении?
– М-да… может быть, вы все же что-нибудь заметили?
– Да говорю же вам – ничего!
– Ну, ничего так ничего… а что это вы, гражданка Ветлицкая, все вертитесь?
– Что, простите? – Тут Нора осознала, что действительно то и дело меняет положение – мешают часы, спрятанные за поясом брюк.
– Ну, знаете, – Нора изобразила смущение и недовольство, – я что, на этот вопрос тоже обязана отвечать?
– Ах, вот в чем дело… – Теперь уже майор смутился. – Ну, если так, можете, конечно, идти. Но если вы все же вспомните что-нибудь о Сундуковой – обязательно позвоните мне. – И он протянул Норе карточку с номером телефона.
– Всенепременно! – насмешливо ответила Нора, и тут же спохватилась, что перегнула палку. Он простил бы такой тон симпатичной женщине, а не чучелу в грязном пальто. Но, как видно, наблюдательность не была его сильной стороной, потому что он ничего не заметил. И отпустил ее кивком головы.
Нора вышла из переговорной, оглянулась и направилась в туалет – мало ли, этот майор следит за ней через камеру видеонаблюдения!
В туалете она первым делом разорвала и выкинула его визитную карточку, а вторым – достала из-за пояса часы гипнотизера и переложила их в карман. Наскоро причесалась и подкрасила губы, перекинула пальто на руку и отправилась к себе в кабинет.
Здесь она снова достала часы и положила перед собой на стол, чтобы как следует их осмотреть.
Часы были серебряные, тяжелые.
На чуть желтоватом циферблате (скорее всего, слоновая кость) были выписаны странные, незнакомые цифры. Скорее даже не цифры, а буквы какого-то древнего алфавита.
Стрелки были золотые, узорные, с очень красивой тонкой резьбой. Приглядевшись к ним, Нора убедилась, что не ошиблась, когда смотрела на эти часы в руках гипнотизера – стрелки действительно медленно двигались в обратном направлении, «против солнышка».
Еще у часов были две фигурные серебряные головки – видимо, для завода и для установки времени.
Нора хотела проверить завод, но в это время дверь ее кабинета без стука отворилась, и в него ввалился Боря Варшавский. В руке у него был пластиковый стаканчик с кофе.
Нора машинально накрыла часы листом бумаги – ей не хотелось, чтобы их кто-нибудь увидел. Не хотелось отвечать на возможные расспросы.
– Ну что, как ты? – проговорил Боря с некоторым смущением. – Что с тобой было?
– Да сама не знаю… что-то голова здорово разболелась, прямо до тошноты.
– А сейчас-то лучше?
– Конечно, гораздо лучше! Полежала немного – и все прошло.
– Ну, ты извини, что я тебя выдернул… просто, когда полиция нагрянула, шеф, видно, здорово перетрусил и начал на всех орать. А когда узнал, что тебя нет – прямо как с цепи сорвался. Ну, я и стал тебе эсэмэски слать, чтобы у тебя потом не было неприятностей. Но если тебе все еще плохо…
– Да все в порядке, Боря, мне уже гораздо лучше.
– Честно?
– Честно.
– Ой, я ведь тебе кофе принес… остыл, наверное, пока я тут разглагольствовал…
Он неловко протянул стаканчик, и при этом выплеснул немного кофе себе на ногу.
– Ох ты, до чего же я неловкий! – скривился Боря.
– Ты не обжегся?
– Нет, кофе, к счастью, уже не
