И погибают девушки не потому что кому-то мешают, а потому что так действует магия этого места.
Воцарилась долгая пауза. Народ переваривал услышанное.
- Интересная мысль, - наконец произнес Шон. – Я думал о чем-то подобном, но проклятья неодушевленных предметов давно не встречались. Да и как юные девушки могли навлечь на себя проклятье особняка? Что такого сделали?
- Не знаю. Но не все погибшие были членами «Клуба Вольгурт». Значит, дело не в нем?
- Но я все равно хочу выяснить, что это за сборище, - сказал Айван.
Мы удивленно на него посмотрели, и парень стушевался. Мне показалось, как-то слишком наигранно.
- В смысле… это ведь важно для расследования?
- Важно, - согласился Шон. – Ува?
Я махнула рукой.
- Если вы будете рядом и, в случае чего, не дадите этой ненормальной выцарапать мне глаза – я согласна.
- Тогда будем следить за девушками из клуба, на которых указала Барбара. И как только они засобираются на собрания, начнем действовать. Придется написать королю, что мы здесь задержимся. Вряд ли они собираются чаще, чем раз в неделю.
- Я извиняюсь, а кормить меня кто-нибудь будет? – возмущенно поинтересовалась Барбара, когда мы собрались расходиться.
- Мяф! – жалобно поддакнул бесенок, как бы намекая, что халатик он уже переварил, есть шторы не дает воспитание, но голод вскоре победит этикет.
Оставив Шона разбираться с оголодавшей частью коллектива, мы с Айваном направились в библиотеку, чтобы разузнать о Блэкхевене побольше. На случай, если проклятье действительно лежит на особняке.
- Забавно, что я никогда не интересовалась историей места, в котором выросла, - вздохнула я, глядя на стопку книг и газет, принесенную Айваном.
- Я бы тоже не интересовался местом, где мне было плохо. Не похоже, чтобы здесь был рай для сироток.
- Нигде не рай. Наверное, по-другому просто невозможно воспитывать несколько сотен детей в одном особняке. На сантименты и любовь не остается сил и времени. Дисциплина, правила, аскетизм.
- И тайный привелегированный клуб?
На это я не нашла, что ответить, и погрузилась в изучение.
Блэкхевен принадлежал роду Вольгуртов еще с давних времен. Источник состояния рода отследить не удалось: во время войны множество архивов было уничтожено. Однако, по преданиям внутри рода, Вольгурты занимались разработкой и продажей рецептов зелий. Ходят слухи, именно пра-пра-пра-какой-то там дед леди Вольгурт был в числе изобретателей знаменитого зелья ускоренного роста, благодаря чему Вербия стала единственным королевством, не зависящим от поставок амброзии из Амбрессии.
- Это не Вольгуртам, случаем, Амбрессия обязана карантином по бесконтрольному чиханию от магической пыльцы? – фыркнул Айван. – Не удивлюсь. У меня на директрису тоже аллергия.
- Думаешь, она действительно ни при чем?
- Да кто ж ее знает. Думаю, что Шон не дурак. И даже если говорит, что полностью доверяет Катрин, то держит в уме, что женщины умеют обманывать. Но я тоже не вижу выгоды ей убивать своих же учениц. Ни одна из выпускниц Блэкхевена не добилась положения, лучшего чем у Катрин. Фрейлины, конечно, это почетно и все такое, но они, по сути, красивые приложения к богатым магам. Реальной власти у них столько же, сколько у Барбары совести. Не вижу причин, по которым директриса решила бы их убить. И мне нравится версия с проклятьем на особняке.
- Спасибо, - улыбнулась я, чувствуя прилив вдохновения и начав с удвоенным усердием штудировать газеты.
Вплоть до войны с Орхаром поместье Блэкхевен переходило от отца к сыну, обрастая слухами, домыслами и мрачными историями. Так прапрадед леди Вольгурт, кажется, сошел с ума и убил свою молодую супругу прямо во время первой брачной ночи. Его внебрачный сын, унаследовавший поместье, до самой смерти не покидал стен особняка, а дед, лорд Даймонд Вольгурт, потерял на войне не только магическую силу, но и сына с невесткой, оставшись на старости лет воспитывать внучек – леди Катрин Вольгурт и леди Камиллу Вольгурт. Когда Катрин было семнадцать, страшный пожар унес жизни ее деда и младшей сестры. Тогда, в память о своем сиротстве и любимой сестре, Катрин и основала Блэкхевен. Недостатка в сиротах после войны не было.
Я не выдержала и шмыгнула носом. Айван стремительно побледнел: вид плачущей девицы подействовал на него почти так же, как приставания леди Вольгурт.
- Ты чего?
- Ничего. – Я вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Жалко ее. Потеряла родителей, дедушку, сестру. Основала приют, чтобы помогать таким же, как она, оставшимся без родных. В семнадцать лет! Я старше на год, а могу только бегать по подвалам за хамоватой вампиршей, снимать со штор непонятную зверушку и радоваться, что королевский некромант пожалел голодную сиротку и взял на работу.
- Ты к себе слишком строга. Тебе тоже пришлось нелегко. Не знаешь, что случилось с твоими родителями?
Я покачала головой.
- Меня просто подкинули к дверям приюта. Думаю, я была им не слишком-то нужна. Времена были голодные, тяжелые. Повезло, что леди Вольгурт меня взяла. Наверное, я к ней несправедлива.
- Она могла бы и получше с тобой обращаться.
- Вряд ли мы узнаем причины ее ненависти. Я почти не помню раннее детство. Ладно, - я тряхнула головой, прогоняя грустные мысли, - все в прошлом. Что нам может намекнуть на проклятье?
- Пока ничего. Жути здесь творилось, конечно, много. Но все старинные поместья имеют свой склеп мрачных баек. Ничего, похожего на наши случаи. А проклятья не убивают разнообразно.
Айван был прав: о Блэкхевене ходили разные слухи. И о том, что его владельцы практиковали запрещенную темную магию. И о том, что Вольгурты состояли на службе в тайном ордене убийц – и за это поплатились жизнями. И о том, что во время войны в Блэкхевене укрывались демоны. Но ничего о странных смертях и таинственных происшествиях.
- У меня больше нет идей, - вздохнула я. – Прости. Я действительно думала, что мы найдем что-то.
- Шон поймет, - отмахнулся Айван, как мне показалось, слегка раздраженно.
Неужели он все еще не оставил идею обскакать шефа в расследовании?
- Как думаешь, - спросила я, ему нравится Барбара?
- Что? – Айван оторвался от бумаг и поднял взгляд на меня.
- Мне
