голове.
Женщина высунулась из окна третьего этажа, завывая от смеха. Она рявкнула что-то нечленораздельное.
– Рух хабул гли-ду! – сказала она.
Что, во имя небес, это…
Кто-то ещё высунулся из окна и швырнул в него большую металлическую ложку. Она попала в крыло, и он взлетел, ища, где можно спокойно отсидеться.
Боль пронзила его тело, с каждым взмахом крыльев он ощущал жаркий всполох молнии в груди.
Пожалуй, следовало избрать лучший способ связи, чем карканье. Похоже, оно раздражало горожан, и…
Тарелка ударила его в грудь.
Всё больше людей высовывали головы из домов, швыряя в него разнообразные предметы и вопя, а он летел под шквальным обстрелом.
– Хигга лу! – горланила толпа. – Хигга лу!
Внизу человек из зернохранилища бежал по земле, указывая на Мерза и крича: «Блумф! Блумф!»
Мерз следил, как мужчина стал взбираться обратно на их уровень. Он был по уши в грязи и, определённо, полон решимости поймать детей.
Джек и Оливер не без тревоги наблюдали, как в Мерза швыряли что ни попадя. Кора хихикала, явно наслаждаясь бессмысленным нападением на злосчастную птицу. Она схватила брата за руку и махнула Оливеру, и дети зигзагами запетляли по проулкам между домами, пока горцы развлекались со своей каркающей мишенью. Горожане метали в воздух чашки, одежду, плевательницы и свечи. Предметы обихода ударяли по Мерзу (и каждое попадание было больнее предыдущего), а затем дождём сыпались на мостки внизу.
– Прекратите! – кричал Мерз. – Кар! Прекратите!
Мужчина продолжал указывать на Мерза. Он заметил детей и заскакал на месте, крича: «Блумф! Блумф! Блумф!»
– Справляйтесь пока сами, – крикнул Мерз, проносясь над Бегло описанным городом, укрывшись среди деревьев, он уселся на ветку, чтобы заняться своими ранами.
Вторая часть пронырливого марш-броска закончилась провалом, но Мерз надеялся, что третья часть, в таверне, пройдёт более гладко.
Нет, не вышло.
Горная таверна
Кора вела Джека и Оливера к большому квадратному зданию в центре деревянного города, взбираясь всё выше и выше. Оливер взглянул вниз на высокие ходульные опоры и почувствовал, как на него накатывает головокружение. С такой высоты люди и животные внизу казались маленькими, как тараканы.
– Ты готов? – спросил Джек.
Оливер кивнул.
Суматоха в домах стихла, когда Мерз улетел, но они всё ещё слышали позади слабые возгласы «Блумф! Блумф!».
– Всем ясно, что нам нужно? – спросила Кора.
Джек кивнул, резво зачитав следующий куплет заклинания:
Корпус крепкий изготовьИз обугленного дерева,Эль хранившего для ртовСтарой горной стражи.
– Всё просто, – сказала Кора.
Они нырнули на узкое крыльцо перед входом в таверну, прижавшись спиной к стене здания. К дверному косяку было прибито одеяло из звериной шкуры, и Кора отодвинула его пальцем, чтобы заглянуть в комнату.
Внутри царил полумрак. Толстые шторы на окнах отсекали солнечный свет, и оставался дрожащий свет канделябров и факелов. Балки пересекались под потолком, а со стен торчали головы громадных животных, выставляя напоказ клыки, бивни и оскалы. Огромные столы и скамьи из распополамленных брёвен были расставлены вдоль и поперёк, и везде сидели туманные горные люди. Вместе они составляли оглушающий хор неразборчивых выкриков, бурчания и хохота, казалось, они говорили на только что изобретённом языке.
– Гуф бабл ду! – крикнул один, и последовал раскат громкого смеха.
– Хигга лу! – кричала толпа. – Хигга лу!
Снова смех. В дальнем конце комнаты кружка эля пролетела по воздуху и ударила горца в челюсть. Началась шумная драка.
– За мной, – велела Кора. Она воспользовалась суматохой, чтобы вбежать внутрь и нырнуть за длинную деревянную скамью. Джек и Оливер прокрались за ней, держась в тени.
Дерущихся окружили с криками и улюлюканьем, когда в дело пошли кулаки и волосы.
– Там! – прошептал Оливер. Он указал на бар. Втиснутая в угол комнаты, там высилась пирамида тёмных деревянных бочонков, каждый размером с увесистый арбуз.
Трактирщик подошёл, схватил верхний бочонок и, держа над латунной кружкой, сжал в мощных ручищах, пока железные обручи не согнулись, а дерево не затрещало. Густая коричневая жидкость потекла по его пальцам и закапала в кружку. Он отшвырнул деревянные щепки в камин за баром и подвинул напиток женщине в конце стойки.
Джек указал подбородком на груду выброшенных деревяшек вокруг камина.
– Давайте возьмём своё, – сказала Кора. Она натянула плащ на голову и перебежала из своего укрытия к соседнему столу, нырнув тень. Джек и Оливер метнулись следом и, забившись в пространство за скамьёй, выжидали, прислушиваясь, не заметил ли кто.
Тишина.
Кора побежала к соседнему столику, Джек не отставал. Оливер потянулся следом и поднял глаза, как раз успев встретиться взглядом с трактирщиком.
Время, казалось, остановилось. Сердце затрепыхалось у него в груди. Оливер бросился в тень и прошептал:
– Думаю, он меня видел.
Справа от них раздался хрюкающий звук. Трактирщик обошёл стойку и направился прямо к столу, под которым прятались дети. Он стукнул кулаком по столешнице и пнул одну из ножек, а затем почесал в затылке и отхаркнул в окно комок зелёной мокроты.
Снаружи донеслось негодующее карканье. Оливер скосил глаза и увидел Мерза, сидящего на подоконнике и смахивающего что-то со своей груди. Он просунул голову в комнату и снова каркнул.
Горцы оторвались от своих занятий и уставились на великолепную птицу. Вокруг него лился солнечный свет, и горный люд подслеповато щурился.
– Флуп блёда лу? – спросил один, вставая.
Мерз снова каркнул и исполнил небольшой танец на подоконнике, покачивая крыльями и взбрыкивая лапами в довольно унизительном ча-ча-ча.
– Ах, глурп бе ситтло гаппи! – крикнул трактирщик.
Горцы взревели от хохота, хлопая в ладоши и горланя: «Хигга лу! Хигга лу!»
– Скорее, я не смогу их долго отвлекать, – сказал Мерз.
– Наше время пришло. Иди, вор, – произнесла Кора.
Оливер пополз за опустевшую барную стойку к груде недавно выброшенных деревянных обломков, наваленных над огнём. Он скользил по полу, переступая через липкие пятна эля, кучи костей животных и прочих отбросов. Ему нужна была всего одна бочка, и нужно было спешить, пока трактирщик не вернулся.
Его бросило в пот, у него дрожали руки. Он был книжный вор, а не бочковый, и мисс Фринглмайер никогда не было поблизости, когда он совершал свои преступления.
«У тебя осталось ещё три жизни, – напомнил он себе. – Даже при худшем раскладе, ну что может случиться?»
Мерз всё ещё танцевал в окне, но толпе он уже наскучил. Подбадривающие крики постепенно делались насмешливыми и презрительными. Горцы требовали более зрелищного танца, но Мерз не был готов услужить им.
Чашка ударила Мерза в клюв, и он завертелся волчком и рухнул на пол.
Толпа взорвалась хлопками и выкриками, а затем в воздух полетели тарелки и еда.
Оливер воспользовался моментом и палкой подцепил с кучи кратный бочке ворох обломков, отбросив два металлических обруча, когда-то державших деревяшки вместе. Концы деревяшек тлели, и он отломил угольки, кусок за куском, в стоявшее неподалеку ведро с подозрительной коричневатой жидкостью.
Дерево зашипело и задымилось, на нём проступили тёмные, будто мраморные, разводы, напоминающие накатывающие морские волны. Обломки оказались тяжелее, чем он ожидал,
