Джонсону. Оставалось только узнать местопребывание этого человека, а это было нелегко.
Путем одному ему ведомых изысканий мистер Джонсон, однако, напал на следы этого человека: он не уезжал на континент, он продолжал жить в Лондоне.
Мистер Джонсон потратил два дня на усиленную работу по отысканию человека, купившего документы, и нашел его. Это был давно известный Скотленд-Ярду шулер и подделыватель векселей, не однажды отбывавший наказание.
Он долго упирался, но наконец, вынужденный угрозами, обещаниями и красноречием мистера Джонсона, признался, что купил документы по поручению человека.
– Впрочем, это был китаец, – прибавил шулер.
– Где он находится?
– Не знаю.
– Постарайтесь припомнить, – с угрозой сказал мистер Джонсон.
И тогда он узнал поразительную вещь: он узнал, что китаец, купивший документы, как видел шулер, однажды выходил из особняка лорда Холлстена, вождя консервативной партии.
– Не может быть, – сказал Джонсон, изумленный, – что он стал бы там делать?
Но шулер клятвенно заверил его в этом.
Мистер Джонсон расстался с шулером и в течение трех часов бродил возле особняка лорда Холлстена, не осмеливаясь прийти туда с подобными подозрительными расспросами.
Он был принят дворецким, который очень сухо встретил мистера Джонсона.
Мистер Джонсон, поправляя ярко-зеленый, изумрудный галстук, с трудом подбирая слова, объяснил, что его интересует одна мелкая подробность: не посещал ли особняка лорда Холлстена в прошлом декабре какой-нибудь китаец?
– Посещал? – спросил дворецкий, с брезгливостью разглядывая изумрудный галстук Джонсона. – Нет, не посещал. Он живет в особняке милорда.
Мистер Джонсон подпрыгнул на своем стуле:
– Живет, – подтвердил дворецкий.
Он прибавил:
– Вернее, не в особняке, но в службах для прислуги. Он шофер милорда.
Мистер Джонсон кратко спросил:
– Имя?
– Ли-Ванг.
– Находится в Лондоне?
– Нет.
– Где?
– На Востоке.
Глаза мистера Джонсона выкатились из орбит:
– На Востоке?!
– Да, сэр, – сказал дворецкий с раздражением.
Мистер Джон подавленно спросил:
– Для чего он поехал на Восток, этот китаец?
С гордостью хорошо оплачиваемого лакея дворецкий ответил, что китаец Ли-Ванг сопровождает леди Эдит Холлстен в ее поездке на Восток; он один из самых преданных слуг милорда.
– Самых преданных? – переспросил мистер Джонсон.
– Да, сэр, – ответил дворецкий, – хороший шофер и очень преданный человек!
– Хорошо, хорошо, – быстро сказал мистер Джонсон, – я попрошу вас не доводить пока до сведения милорда о моих расспросах, лишне беспокоить милорда, пока не предвидится в этом надобности.
С этим дворецкий согласился.
Мистер Джонсон ехал в Скотленд-Ярд, крайне подавленный тем, что китаец оказался так далеко: это осложняло дело. Кроме того, он, может быть, уже успел скрыться.
Он имел продолжительный разговор с начальником, после которого снова посетил шулера, у которого взял точные сведения о проданных паспортах.
Паспорта были: на имя индуса, уроженца Пенджаба лейтенанта Абиндра-Ната, китайца, уроженца Кантона, Ли-Ванга и еще один паспорт, которого никак не мог припомнить шулер.
– Вы должны припомнить, – сказал Джонсон, нервно теребя свой изумрудный галстук.
Но этого шулер припомнить не мог. Он мог только сказать, что купил этот паспорт в Поплере у какого-то человека и что паспорт принадлежал умершему от воспаления легких брату этого человека. А больше шулер ничего не мог сказать.
Мистер Джонсон ехал обратно в Скотленд-Ярд, механически постукивая тросточкой по колену; его лицо было сосредоточенно: мистер Джонсон приступил к наиболее опасной и ответственной части своих исследований…
* * *
Леди Холлстен продолжала свою работу по выслеживанию бесшумной тени, посещавшей ее комнаты. Она пустила в ход всю свою женскую хитрость и все упорство спортсменки: это было занятнее верховой езды, хоккея и тенниса.
И леди Эдит проводила ночи с револьвером под подушкой, готовая при малейшем шорохе включить электричество и встретить ночного гостя, как подобает смелой путешественнице по Востоку…
В этот вечер леди Эдит вернулась домой рано; Казарин, провожавший ее, распрощался и уехал.
Леди Эдит совершила свой обычный туалет перед зеркалом, отпустила горничную, еще раз взглянула в зеркало, отразившее фигуру сильной и стройной спортсменки в розово-черной пижаме, с выбившимися из-под чепчика прядями светло-белокурых волос, легла в постель и выключила электричество.
Леди Эдит успела задремать, как вдруг ощущение присутствия в комнате кого-то постороннего разбудило ее…
Леди не зажгла света, зная по опыту, что из этого ничего не выйдет. Она даже не пошевельнулась в постели.
И леди Эдит явственно почувствовала, как мимо ее постели проскользнул кто-то. Как всегда – именно в этот день леди Эдит получила от лорда Холлстена письмо…
Она переждала несколько секунд, затем откинула одеяло и, собрав все свое мужество, бесшумно скользнула по ковру к двери. В щели мягко светился луч электрического фонаря. Вся комната была в темноте, и у бюро, где хранились письма, леди Эдит увидела Ли-Ванга, в одной руке державшего электрический фонарик, в другой письма.
Первым побуждением леди Эдит было окликнуть шофера, осмелившегося просматривать письма леди. В ней сразу заговорило чувство женщины, привыкшей видеть вокруг себя покорных рабов.
Но сейчас же леди Эдит подавила в себе это побуждение: было бессмысленно окликнуть Ли-Ванга. Человек, осмелившийся читать письма, пробравшись ночью в комнату, этот человек не остановился бы перед тем, чтобы избегнуть тревоги и ответственности, убив леди Эдит на месте.
Поэтому она так же бесшумно вернулась в постель.
Через минуту она почувствовала, как Ли-Ванг проскользнул мимо, почувствовала веяние струи воздуха от открываемой двери: Ли-Ванг исчез…
Леди Эдит, не закрывая глаз, пролежала до утра, обдумывая, зачем Ли-Вангу понадобились ее письма.
Она припомнила слова лорда Холлстена о преданности и улыбнулась: что сказал бы он, если бы увидел Ли-Ванга за чтением ее
