руки.
— Хорошая идея…
* * *
Проснулись мы только в обед, как и полагается первого января. Есть не хочется, и мы просто пьем кофе с канапе, которые достает Алексей из холодильника. В теле приятная истома и слабость после страстной ночи. Майор совершенно довольный, что никуда не надо спешить, и когда с завтраком покончено, мы одеваемся и едем ко мне. Надо переодеться, а вещей сменных я с собой не взяла. В праздничном платье как-то ехать в салон не хочется.
Дома быстро заскакиваю в любимые джинсы и худи. Беру ключи от салона, сумку с документами и снова в дорогу. В Барбершопе непривычно тихо. Мы с майором одни, поэтому роллетные шторы на окнах не открываю и замыкаю дверь сразу, как мы входим внутрь. Включаю в зале свет и музыку негромко. Алексей садится в кресло и наблюдает за моими передвижениями сквозь зеркало. Терпеливо ждет, пока я все подготовлю, и когда я надеваю на его шею защитный воротничок, в его глазах начинают плясать черти. Чувствую подвох, но не комментирую. Накрываю клиента пелериной и приступаю к стрижке. Триммер в руках тихонько жужжит, я вся в процессе, и не замечаю сразу, как Алексей опускает руку вниз и касается моей голени. Дергаюсь от неожиданности, успев вовремя убрать триммер от головы.
— С ума сошел? А если бы я тебе что-то лишнее отстригла?
— Звучит устрашающе, — смеется Алексей, и я вспоминаю фразу, что сказала при первой встрече… Почему-то краснею, но не препятствую, когда майор продолжает поглаживать мои ноги уже двумя руками. Это так странно… На рабочем месте… И, вроде, совершенно простые прикосновения, но меня ведет, словно это эротическая ласка. Пьянею от этого мужчины! Рядом с ним мозг туманится, не могу думать ни о чем, кроме его рук, что сжимают мои колени. Стрижку все же завершаю, но вот с бородой получается засада. Алексей совершенно не держит руки при себе, и когда я становлюсь перед ним, заставляя запрокинуть голову так, чтобы было удобно стричь, он совершенно беспрепятственно шарит ладонями по моим бедрам. Это возбуждает и дико отвлекает.
— Не отвлекай меня, майор. А то выстригу тебе клок, будешь некрасивый…
— Я буду всем говорить, что это новый тренд, — улыбается он.
— Да уж, — смеюсь. — Ну посиди ты спокойно! — уже строже, и он все же убирает руки под пелерину. Склоняюсь над ним, сосредотачиваюсь на работе, но ничерта не выходит. Он смотрит, не отрываясь. Взгляд с поволокой. Он возбужден. И я готова поспорить, что в штанах уже пожар. Такой же, как и у меня внизу живота. Дыхание сбивается, но хорошо, что я все же достригла.
Алексей устраивается полулежа в кресле для мытья головы. Кайфую от того, что происходит, и мою ему голову дольше, чем требуется. Не могу остановиться, массирую, глажу, тяну… Это так откровенно! Хотя ведь обычные действия при мытье головы. Но с другими мужчинами эти же движения не вызывают во мне трепета. Мы молчим. Слова сейчас были бы лишними. И когда я промакиваю полотенцем волосы Алексея и он встает, чтобы умыться, я поспешно выхожу обратно в зал и навожу порядок на рабочем месте. Затем просушиваю влажные волосы майора феном, задавая направление «ежику».
— Спасибо, милая, — встает из кресла и целует меня. Долго, нежно, страстно. Так, как никто и никогда не целовал! Подхватывает под попку и несет в сторону кабинета. А я не сопротивляюсь. Потому что это бесполезно. Это как пытаться остановить цунами…
22
Алексей останавливается у моего рабочего стола и усаживает меня на столешницу. Опираюсь ладонями в гладкую поверхность у себя за спиной, потому что тело совершенно не слушается. Алексей смотрит так проникновенно и ведет по моим широко разведенным бедрам горячими ладонями. Сжимает, мнет, приближается. Целует, уже поднимая вверх мою толстовку. Снимает с меня лишнюю ткань и приникает губами к моей шее. Ведет языком вниз, обводит возбужденные вершинки грудей прямо через ткань лифчика. Прогибаюсь в спине, чтобы быть к нему ближе.
Нажимает большим пальцем на чувствительный бугорок, ловит стон поцелуем. Ловлю ладошками его щеки, оглаживаю заострившиеся скулы большими пальцами. Что я говорила про секс в салоне? Даже не думать? Какая чушь! Целую сама, так как давно хотелось. Провожу языком по его губам.
— Дразнишь?… — хриплое в мои губы. Я лишь хмыкаю и прижимаюсь к крепкому торсу мужчины. Не знаю, в какой момент я оказываюсь стоящей к майору спиной, но вот он уже расстегивает пуговицу на моих джинсах и спускает их вместе с трусиками до самый колен. Склоняюсь над столом, подставляя попку под его ненасытные руки. Он ласкает мою спину поцелуями, спускается к попке, прикусывает и тут же зализывает укус. Проводит ребром ладони по возбужденным лепесткам, растирая влагу. Шуршит одеждой, а потом касается меня там языком. Стону в голос, не в силах сдержаться. Алексей тоже стонет хрипло, подводя меня этим к грани. Но вдруг прекращает ласки и поднимается на ноги. Одним мощным движением заполняет меня собой, замирает. Ведет по моей, покрытой потом, спине языком. Толчок. Прикусывает краешек уха. Толчок. Сжимает пальцами мое горло. Толчок. Толчок. Толчок.
Пытаюсь ухватиться пальцами за стол, но они лишь скользят. Ладони вспотели, как я вся. Разрядка уже близко, и я закрываю глаза, ловя на обратной стороне век яркие вспышки. Алексей поднимает меня с поверхности стола и прижимает к себе спиной. Толчок. Толчок. Толчок. Перемещает ладонь с моей шеи на щеку, слегка разворачивая лицо к себе. Толчок. Поцелуй. Толчок. Стон. Толчок… Черт!
Я кричу, не в силах отдышаться. Сердце стучит в горле, в висках, в кончиках пальцев. Алексей еще несколько раз входит в меня, глухо рычит, прихватывая зубами мою холку. Кончает. Громко дышим, пытаясь прийти в себя. Но я совершенно без сил, и майору приходится держать меня. В теле такая слабость, и я не уверена, что смогу хотя бы одеться.
Пальцы майора гладят мой живот, разгоняя мурашки и заставляя мышцы сладостно сжиматься. Начинаю потихоньку слышать звуки: мелодию, что льется из динамиков стерео системы, трель телефона в моей сумке, что осталась возле стойки рецепции… Алексей отстраняется, помогает мне натянуть джинсы, которые ни в какую не хотят поддаваться. Но все же надо приводить себя в порядок, и я скольжу взглядом по столу и полу в поисках толстовки. Алексей тоже одевается и ловит меня в объятия.
— Все хорошо? — с сомнением в голосе спрашивает. Господи, да! Все просто великолепно! Но мне так страшно… Что
