жизненного опыта. В первые годы преимущество обычно было на стороне местных племен. Они численно превосходили незваных гостей, обладали человеческими ресурсами и мастерством при производстве по низкой цене нужных европейцам сырья и материалов. Туземцы полностью обеспечивали сами себя в условиях суровой северной окружающей среды.
К несчастью для индейцев, их преимущество было недолгим. Их популяция уменьшалась из-за завезенных болезней, а число пришельцев устойчиво росло за счет иммиграции и естественного прироста. И когда коренные народы стали вовлекаться в мехоторговлю, экономический уклад их жизни более не концентрировался на местных нуждах. Вместо этого их втягивали в международную товарно-рыночную систему отношений, которая создавала намного более высокий спрос на местные ресурсы, чем могли выдержать североамериканские экосистемы. Итогом этого стало их истощение. К тому же новые технологии увеличивали эффективность промысла охотников и рыбаков, начинавших ловить дичь и рыбу во все больших количествах.
По мере того как дела аборигенов ухудшались, начинала убывать их политическая сила. До окончания Войны 1812 г.[110] они являлись важными военными союзниками британцев. Желание сохранить расположение индейцев заставило британское правительство выпустить в 1763 г. королевскую Прокламацию, признавшую аборигенные права и провозгласившую британскую Корону в качестве защитника этих прав. За пределами Квебека в границах 1763 г. аборигенные права могли перейти только к Короне путем публичного заключения договора; это делалось с целью защитить индейские племена от недобросовестных земельных спекулянтов и тем самым снизить до минимума риск отчуждения земель аборигенов.
После Войны 1812 г. колониальные чиновники решили, что более не нуждаются в коренных жителях в качестве союзников. Они стали интересоваться сельскохозяйственными возможностями, лесными ресурсами и запасами полезных ископаемых на индейских территориях больше, нежели благосостоянием местного населения. Главным устремлением колониальных чиновников отныне было получение доступа к богатствам этой земли с наименьшими возможными затратами и без кровопролития. На большинстве территорий Канады, охваченных договорами[111], европейцы начали наступление практически сразу же после их подписания. (Земли, не охваченные соглашениями, стали испытывать это давление совсем недавно, а на многих из этих территорий переговоры продолжаются и сегодня. Принципиальным исключением является Британская Колумбия, где в 1987 г. провинциальное правительство все еще отказывалось признавать статус аборигенов.)
Подавленные сокращением своих ресурсов и навязанным им новым образом жизни, коренные жители начали переходить от независимости через взаимозависимость в отношениях с европейскими торговцами к экономической зависимости. К 1821 г. такие изменения произошли на большей части территории Канады; относительно в стороне от них оставались только наиболее удаленные группы аборигенного населения.
Глава 2
Кристофер Мур
КОЛОНИЗАЦИЯ И КОНФЛИКТ: НОВАЯ ФРАНЦИЯ И ЕЕ СОПЕРНИКИ. 1600-1760
[112]
Самюэль де Шамплен — основатель и руководитель Новой Франции, умер в 1635 г. в день Рождества Христова. На его похоронах могли присутствовать практически все жители колонии, так как спустя 27 лет с момента создания в ней едва ли насчитывалось три сотни переселенцев из Европы, причем многие из них прибыли незадолго до его смерти. Успехи Шамплена, достигнутые им к концу жизни, определялись не размером его все еще крошечной колонии, а самим фактом того, что ей удалось выжить.
«Поселение Квебек» со дня его основания в 1608 г. постоянно испытывало трудности: ему угрожали голод и цинга, торговые конкуренты, ненадежная поддержка со стороны Франции, враждебность многочисленных более могущественных индейских племен и нападения английских войск. Самюэль де Шамплен, разумеется, был не единственным оплотом колонии. Однако его настойчивая, последовательная защита интересов Новой Франции сыграла крайне важную роль в ее выживании. Во времена Шамплена первой трети XVII в. отношение европейцев к северовосточным районам Северной Америки и народам, их населявшим, претерпело решительные изменения. Начиная с 1000 г. н. э. европейцы пересекали Атлантический океан, и до 1608 г. в течение столетия они достаточно регулярно посещали Канаду. Но Шамплен трансформировал кратковременные контакты в постоянное присутствие европейцев в Канаде.
Колония Самюэля де Шамплена
К 1600 г. европейцев притягивали к берегам Канады киты и треска. Мех бобра стал той приманкой, которая вынудила их задержаться на ее территории. В последние десятилетия XVI в. европейские шляпники создали новый тип головных уборов — касторовые шляпы, которые со временем стали очень популярными. Эти шляпы вне зависимости от их формы и фасона отличались прочностью, непромокаемостью и долговечностью и примерно с 1600 г. пользовались высоким спросом в течение двух с половиной столетий. Внезапно бобровые шкурки, добывавшиеся индейцами-трапперами Канады и привозившиеся в Европу торговцами, внезапно превратились из предмета роскоши в один из основных товаров на рынке. Таким образом, проявленный интерес к причудам моды европейских дворян в эпоху барокко привел к созданию огромной колониальной империи.
Французские купцы, интерес которых к Канаде как к источнику бобрового меха в данный период резко повысился, стали гораздо чаще посещать ее берега. Предпринимая попытки создать в Канаде постоянно действующие торговые фактории, они выработали принципы экономического развития поселений. Французские купцы ясно осознали, что основные издержки, связанные со стоимостью колонизации, должны покрываться за счет прибылей от торговли пушниной и, следовательно, право на нее должно стать монополией. Именно в период экспериментов с поселениями-факториями один из этих купцов, Франсуа Граве Дюпон, пригласил в Канаду человека, которому было суждено затмить здесь всех остальных французов. Речь идет о Самюэле де Шамплене — человеке незнатного рода, уроженце небольшого городка Бруаж на юго-западе Франции. По всей видимости, в то время ему было 23 года (ранее традиционно считалось, что он родился в 1567 г., но сейчас более вероятным представляется примерно 1580 г.). Вполне возможно, что Шамплен обладал определенными знаниями в области картографии и методики обследования новых земель. Однако никакой официальной должности или звания он не имел ни в 1603 г., когда сопровождал Граве Дюпона в плавании вверх по реке Св. Лаврентия до острова Монреаль, ни в 1604–1607 гг., когда в течение трех лет он был одним из жителей острова Сент-Круа и поселения Пор-Руайяль, построенного на берегу залива Фанди[113]. Со временем Шамплен постепенно добился всеобщего признания в качестве первопроходца и географа, но о его присутствии там мы знаем преимущественно по публикациям его отчетов об этих плаваниях.
В 1607 г. французские поселенцы покинули Пор-Руайяль, но Шамплен решительно выступил с инициативой, рекомендуя продолжить дело колонизации залива Св. Лаврентия; он был избран руководителем этого нового предприятия. Самюэль де Шамплен догадался, как выразился историк Ги Фрего[114], что «если для основания колонии на побережье Атлантического океана было необходимо иметь целую армию колонистов, то для создания поселения в глубине (канадской. — Ред.) территории хватило бы и батальона». На алгонкинском языке слово
