нотки… Сам так иногда разговариваю с женщинами, когда интимность обстановки позволяет.
Диван еле слышно скрипнул. Чёрт! Батя-император встал со своего места?
Я, конечно, человек широких взглядов, но как-то не хотелось бы прятаться под скатертью, когда твои биологические родители предаются утехам.
Да ладно — я. Тут же мелкий Максимка уши греет!
Хотя… Да, мои осколки ещё не донца понимают, что происходит. В итоге ребёнок испытывает непонятное ему смущение, чувствует себя виноватым. Но! Это на фоне. На первом плане его эмоций страх — отец идёт сюда.
Внезапно столик покатился. Ребёнок вздрогнул и зажал рот двумя ладошками.
— Валя, ты чего? — изумился император.
— Выставлю в коридор, — невозмутимо произнесла мать. — Запах этой икры меня раздражает.
— Серьёзно? — усмехнулся император игриво. — Может, ты снова беременна?
— Увы, душа моя, ресурс женского тела не бесконечен. Жди меня, я сейчас.
Щёлкнул замок, дверь распахнулась, и столик выкатился в коридор.
Я вновь ощутил чужие эмоции — напряжение. Это напряжение было совсем близко. Похоже, мать наклонилась к столу.
— Не вини своего отца, — еле слышно произнесла Валентина. — Он сильный и добрый. Он всегда хотел большую и дружную семью. Но не повезло ему кое с чем… Сынок, если ты будешь думать, что твой папа сделал что-то плохое, знай — это не он.
— Эй! Валя!!! Ну скоро ты?
— Иду, душа моя! Решила тарталетки всё-таки взять с собой! Выбираю!
— Давай-давай, звезда моя! Шевели попкой!
Я услышал шелест одежд, похоже, матушка выпрямила спину.
— Беги к себе, сынок, — произнесла она.
А через несколько секунд хлопнула дверью.
Моё мелкое тело ещё некоторое время напряжённо сидело под скатертью, а затем решилось осторожно выглянуть наружу.
Я увидел пустой коридор.
Тело быстро вынырнуло из своего укрытия и, резвым шагом поспешило прочь. Хм… идёт, прислушивается, приглядывается!
Упс! Впереди служанки!
Тело умело спряталось за большой вазой и подождало, пока щебечущие бабы пройдут мимо.
Мелкий-я продолжил путь.
Я-взрослый же пытался осознать увиденное. Итак, Валентина пришла к Константину на серьёзный разговор… Правда, похоже, пыталась сделать это ненавязчиво. Но у неё не получилось, ибо император сразу начал наглеть.
Затем она ощутила меня… мелкого-меня и кого-то ещё. Я на сто процентов уверен, что в самом деле, кто-то четвёртый присутствовал при этом разговоре. Но он сбежал.
Хм… А может, меня она почувствовала позже? Только тогда, когда подошла к столику?
Ну и после этого решила обезопасить сыночка. А потом, может быть, ненавязчиво продолжит свой допрос? Прямо сейчас, может быть, беседует с Константином?
Но вряд ли он что-то ответит. Он явно был рад тому, что удалось сойти со скользкой темы и инициировать более интересное времяпрепровождение с женой.
И всё же… Способностей моего мелкого тела здесь не хватило, чтобы прочувствовать Сосредоточения и контуры Константина. А было бы любопытно узнать, что с ними не так. Что именно имела в виду Валентина? И что за бред насчёт того, что Константин I не делает плохого? Любящая женщина не видит зла, которое творит её мужчина, и всячески оправдывает возлюбленного?
Или же на самом деле…
Поток моих мыслей прервал вихрь страха и ужаса, забушевавший внутри мелкого тела Максимки.
— … Я поняла тебя, — услышал он властный женский голос. — Сделаю. Договорились. А теперь ступай, мне нужно до вечера привести себя в порядок.
Мелкий-я нервно крутил головой по сторонам. Как назло, мы оказались сейчас посреди перехода-галереи, в которой кроме красивых ковров на полу, картин да окон на стенах, ничего не было.
Спрятаться негде!
А впереди зал, откуда и доносился этот разговор.
Стоп! Цокот каблуков из зала движется к нам.
Мелкий-я развернулся и бросился со всех ног бежать обратно. На выход из галереи.
— Ты⁈ — раздалось возмущённый крик позади.
А в следующий миг меня впечатли лицом в дорогой ковёр. Цепкие, напитанные покровом пальцы, впились в мою шею.
— Говори, щенок, что ты услышал⁈ — зашипела мне на ухо разъярённая женщина.
Мелкий-я, полагаю, сразу её узнал. А вот я настоящий только-только смог вспомнить, кому принадлежит этот голос.
Первой жене императора Константина — Арине. Единственной вдовствующей императрице, которая жива в моём настоящем времени. Биологической матери Сашки и Алексея.
— Ничего! — крикнул мелкий-я. — Ничего я не слышал! Отпусти меня, вредная баба!
— Да как ты смеешь так разговаривать с матерью, а⁈ — выкрикнула она и с размаху треснула меня лицом о ковёр.
Вот же сучка! Если бы я сейчас мог управлять своим телом…
Хотя вряд ли бы я что-то смог ей противопоставить в теле ребёнка.
Но всё-таки, если бы настоящий я сейчас убил её бы? Реальность бы изменилась?
— Говори, крысёныш, что именно ты слышал? — выпалила она, чуть подняв мою голову и впившись в меня яростным взглядом.
— Не обзывайся! Я — сын своего отца и матери, а не крысёныш! — скривился мелкий-я.
— Ерепенишься, мерзавец⁈ Знай, подслушивать нехорошо! Сейчас мамочка тебя научит хорошим манерам!
Рывком она подняла моё мелкое тело с ковра. Омерзительно ухмыляясь, первая жена императора уставилась на меня, а затем замахнулась.
— Ненавижу тебя! — крикнул мелкий-я. — Зачем вообще отец на тебе женился⁈
— Ну что ты такое говоришь, Максимка? — ослабилась она. — Конечно же, потому, что любит.
А затем усмехнулась и врезала мне пощёчину.
Сколько энергии было в её ладони, а? Эта дура не боялась случайно убить сыночка⁈ Я ведь покров не использовал!
У меня лопнули капилляры, и из носа полилась кровь. Голова откинулась назад, точно у тряпичной куклы, а сознание быстро улетучилось.
Последнее, что я услышал — чей-то голос:
— Эй! Отпусти его!
Кто это был?
Сдаётся мне, тот самый неведанный человек, с которым беседовала Арина минуту назад.
А может быть этот «неведанный» и был тем, кто следил за матушкой Валентиной и отцом ранее?
На этой мысли мир вокруг меня померк.
* * *
«Вот ведь дрянь! — сформировалась в моей голове чёткая мысль. — Измываться над ребёнком, ещё и кайфовать от этого! А ведь вряд ли в том зале она обсуждала совсем уж какие-то страшные тайны! Для подобных обсуждений выбирают более кулуарные места».
Хотя насчёт последнего не уверен. Тайные детали заговора можно и бумажкой передать, а не озвучивать вслух.
«Но всё равно — конченая дрянь!»
«Оппа, ты больной? — обеспокоенно спросила Фая. — Я прям уверена, что ты сейчас не меня „дрянью“ обозвал,
