с тобой станет. Однако да, ты любопытный экземпляр. Ты смог найти себя в моём сером мирке. Это очень похвально.
— Я ничего особо не сделал, — усмехнулся я.
— Не нужно тут понтоваться, Вольный Воитель. Ты ведь прекрасно знаешь, что не обязательно осознавать каждое своё действие. Ты — это не только сознание и душа, ты — это ещё и опыт, который часто используется бессознательно. Многие на твоём месте сдались бы под гнётом этого серого мира и ничего бы не вспомнили о себе. Но ты не забываешь себя. Годы тренировок, превозмогания, подвиги — они сделали тебя тем, кто ты есть. Ты не забыл это, молодец. А теперь ты вспомнишь ещё кое-что. Не думай, что это мой тебе дар — так, грязная монета, брошенная официанту.
Мир вокруг меня завертелся в последний раз, и…
Я оказался в коридоре Московского Кремля.
Не чувствовал ни Фаи с Юрой, ни своего Сосредоточения.
Отчего-то всё вокруг мне показалось каким-то огромным. Я хотел оглядеться, но ноги осторожно понесли меня вперёд.
Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где я очутился на этот раз.
Я в теле маленького царевича Максима.
Нынешний я оказался наблюдателем в прошлом. Я совершенно не помню этот эпизод своей детской жизни, когда мою тушку пилотировали осколки лично и энергетический болван.
Куда я шёл в тот момент?
Хм? Сервировочный столик, накрытый длинной скатёркой. Сверху дорогие блюда, бутылка игристого в ведре со льдом…
Я нырнул на нижний ярус столика. Из-за скатерти меня совершенно не было видно!
Раздались шаги. Столик сдвинулся с места и покатился.
Мы ехали пару минут.
Прибыли.
— Оставь нас! — услышал я мощный бас.
Зашуршали одежды — похоже, служанка, прикатившая столик, поклонилась. Секунд через пять мягко захлопнулась дверь.
— Налей выпить! — потребовал всё тот же мощный мужской голос.
— Не забывай говорить, «пожалуйста», душа моя, — ласкового проговорила женщина, чей голос мне был отлично знаком. Моё тело не могло бы забыть голос своей биологической матери.
— Быстрее, Валя! — рявкнул…
Да, определённо, мой биологический отец.
— Не помыкай мной, — недобро ответила мать.
— Я император — ты обязана подчиняться мне!
— А вы ничего не перепутали, Ваше Величество? — начала заводиться мать. — Не забыли, с кем разговариваете? Мы с тобой давно договорились, что ты даже не пытаешься строить из себя императора, когда мы наедине. Иначе я бы не согласилась выйти за тебя замуж, Костя. Или тебе стало плевать на твои же слова?
— Мне плевать⁈ Я всегда держу слово, женщина!
— И?
— И… Дери тебя за ногу, Валя! Прости. Неправ! Давай выпьем, раз пришла! Пожалуйста.
— Хм… — тихо хмыкнула мать. — Пусть так.
Раздался хлопок пробки, зажурчало игристое, льющееся по бокалам…
Они чокнулись и выпили.
— Почему ты на меня так смотришь? — хмуро спросил император.
— Потому что пытаюсь разглядеть в твоих глазах, кое-что, душа моя…
— И что же? — голос его вновь стал недобрым.
— Что с тобой произошло, Костя? Ты очень быстро меняешься. Я не верю, что это из-за Метки. Более того, я чувствую, что твоя энергия нестабильна. Я не могу понять, что с ней… Но явно что-то дурное происходит с твоими энергетическими контурами! И… Погоди! Мне кажется, кто-то хочет помешать нашей беседе… По-моему, мы не одни с тобой здесь, душа моя.
Я едва смог расслышать её мягкую поступь. Она приближалась к моему столику. Тело, в котором я находился, сжалось от страха. Маленький мальчик очень боялся, что его обнаружат.
Но гораздо сильнее он боялся гнева отца. Что же ты за зверь, император Константин, раз смог запугать моего энергетического болвана? И осколки моей личности?
Глава 13
Тихая мягкая поступь матушки Валентины, звучала всё ближе и ближе. Находясь внутри своего детского тела, я явственно ощущал страх.
Да, я не ошибся — ребёнок боялся не свою матушку. Он определённо боялся отца. Если бы осколки моей личности на момент этих событий уже были собраны в кучу, такого бы липкого страха мелкий-Я бы не испытывал. Даже в теле мальца Вольный Воитель Макс не трясся, как испуганный заяц, перед венценосным папашей.
Но увы. Похоже, «осколки личности» пробуждались постепенно, по мере взросления тела, а не как в фантастических книжках, когда после перерождения внутри новорождённого живёт сразу взрослый человек. Тело и мозг малыша банально не смогли бы выдержать подобной нагрузки.
Ребёнок, внутри которого я сидел, вдруг перестал трястись, замер и забыл, как дышать.
Я же ощутил, что наравне со страхом внутри него поднимается другое чувство — надежда. Он надеялся, что пронесёт и его не заметят.
А ещё он всем сердцем верил, что, даже если заметят — мама защитит.
Мать сможет принять на себя гнев отца и спасти своё дитя от этого гнева.
Страх отступал.
А между тем матушка Валентина остановилась возле сервировочного столика и, как мне показалось, положила ладонь на ручку. Столик слегка покачнулся на тихих колёсиках.
А я — полноценный взрослый я, находящийся здесь как незримый наблюдатель без возможности повлиять на события того Времени, натурально опешил.
Ведь я почувствовал чужое беспокойство!
Странно? Ха! Конечно!
Сперва меня очень удивило, что я едва-едва различаю чужую эмоцию, будто она скрыта под тонной морской воды, или завалена барахлом. А ведь последнее время я довольно явственно чувствую сильные эмоции других людей!
Но через миг я опешил ещё сильнее — я понял, что я-Наблюдатель, своих сил из настоящего времени здесь лишён, и могу почувствовать лишь то, что чувствует ребёнок.
Ха! Получается, я уже в малом возрасте, когда толком себя и не осознавал, мог использовать часть способностей Вольного Воителя. Сейчас именно ребёнок ощущает беспокойство и тревогу матери, стоящей рядом. Правда, он не понимает, что эти ощущения — проявление его собственных способностей.
И тем не менее на тревогу реагирует — страх внутри детского тела нарастает с новой и новой силой.
— Ушёл, подлец… — еле слышно проговорила императрица Валентина. — И как только он понял, а?
— Ну что там, Валя⁈ — послышался недовольный окрик императора. Судя голосу, со своего места отец всё это время не сходил. На диване, что ли, лежит?
— Показалось, душа моя, — пропела Валентина.
— Уверена? — хмуро спросил отец.
— Более чем. Нервничаю что-то последнее время.
— С чего бы это? — хмыкнул император.
В его голосе послышались очень знакомые
