царскую семью. Бабушке повезло выжить, прабабушка в последний момент отдала её лесным духам, те передали королю Ингареда, семья которого взяла ребёнка царских кровей на сохранение и подавила мятеж. С тех пор наши семьи и дружны, как и народы.
Раз терновые розы запели вновь, значит, планируется что-то совсем плохое.
— Сколько у меня времени? — спросила встревоженно, думая о том, чтобы сбегать и объясниться с Элтоном.
Но мне не позволили даже этого.
— Прости, милая, — мама грустно поджала губы.
Вспышка! Пол исчез, и меня затянуло в точечный портал, чтобы пронести через половину королевства и бережно опустить на шелковистой тёплой траве родного дома.
Вот только радости не было. Лишь горечь и чувство вины за то, что ушла, не сказав ни слова даже Лие.
Глава 9
— Каррин, — несмотря на то, что переносила мама, именно папа шагнул первым из лесной тени.
Появился из ниоткуда, использовав тайные тропы леса, шагнул на траву в светло-бежевых свободных штанах и расшитой золотыми узорами тёмно-зелёной длинной рубашке, позволил ветру уважительно коснуться светлых, снова чуть отросших волос и улыбнулся.
— Папочка! — настроение было ужасным, но я ему обрадовалась со всей искренностью.
Подскочив, пробежала по лугу и нырнула в родные, крепкие, самые любимые на всём свете объятья. Папочка поймал, оторвал от земли и закружил сначала на краю поляны, а потом и над ней, призвав ветер и подняв нас в небеса на уровень верхушек молодых елей.
— Рад, что ты дома, мой цветок, — с теплом приветствовали меня, когда перестала весело визжать.
Моя улыбка медленно увяла.
Я тоже была рада вернуться, правда, но Лия и Элтон…
— Я не успела объясниться с друзьями, — призналась папе, нежась в его надёжных, готовых защитить от всего на свете объятьях.
— Дело серьёзное, — вмиг посуровел правитель Изумрудного дома.
И отдал ветру безмолвный приказ. А когда ноги по колени утонули в зелёном травяном океане, отпустил меня и сделал движение в сторону, открывая одну из тайных троп.
Через минуту мы вышли во дворе родительского дома и сразу стало ясно: меня ждали.
— Каррин! — завопили, завизжали, закричали сестрёнки и рванули ко мне со всех сторон.
В следующую секунду я была уронена на землю неконтролируемой девчачьей толпой, затискана, зацелована, обслюнявлена и обкусана. Кто как умел, так и радовался, и слезать с меня никто не планировал.
— Помогите… — прохрипела задыхающаяся под весом шести тел от трёх до четырнадцати лет.
Вообще, нас у родителей десять, и все девочки. Мои старшие Аэрима и Маливетта уже давно вышли замуж и с нами не жили, Энви пошла по моим стопам и уехала учиться, и остальные девчонки, насколько знаю, намерены поступить таким же образом. Анвайри, ей сейчас четырнадцать, уже решила, что будет учиться на бытовика в Государственной магической академии — «Прямо как Каррин».
— Мама идёт, — раздался над нашим повизгивающим комком чуть насмешливый, полный тёплой любви голос папы.
В душе вспыхнула надежда, что уж сейчас-то мама всех построит, как она умеет, но…
— Рина! — взвизгнула мамуля и свалилась сверху.
И не смотри, что целая старшая Царица и всем нашим волшебным лесом и его обитателями управляет. Когда надо, она девочка-девочка, растрёпанная, взбалмошная и капризная.
— Раздавите Рину, — папа, как ему и полагается, попытался взять ситуацию в свои крепкие руки и даже весьма успешно стащил с меня пару восторженных тел, а когда младшие завалились обратно, поступил куда проще и умнее — попросту выдернул меня со дна кучи.
— Спасибо, — поблагодарила запыхавшаяся, подавленная, сильно помятая и растрёпанная, но всё равно ужасно радостная и счастливая я.
А потом мы всё равно со всеми обнимались, правда, уже стоя и по очереди.
Порыв ветра, шелест расступающейся листвы, и на поляну перед домой Царицы ступили трое лесных Хранителя — высокие седобородые мужчины в светло-зелёных мантиях в пол.
— Терновые розы требуют Царицу, — с уважением в голосе произнёс стоящий по центру старец Эндевур.
И, несмотря на серьёзность ситуации, весело мне подмигнул. Я улыбнулась в ответ и встревоженно посмотрела на мамочку.
Мигом посерьёзнев, она величественно склонила голову и попыталась сделать шаг, но:
— Младшую, — добавил стоящий справа старец Аниэр.
А младшая — это я!
Стремительный разворот, и начавшая стремительно выращивать в волосах ядовитые шипы мама прошипела папе:
— Ты знал?!
— Цвет мой, — начал папа, но куда там.
— Ты знал! Поэтому требовал возвращения Рины! Ты, мерзавец!
Пойманный с поличным, папа беспомощно глянул на меня. И вот в другой ситуации я бы за него заступилась, но сейчас:
— Сам виноват, надо было сразу рассказать, — отступила, подняв руки и всем видом показывая, что в родительские разборки я встревать не буду.
И, развернувшись, поспешила к Хранителям. Те со мной обниматься не стали, не положено, но улыбнулись все трое, расступились и жестом предложили первой ступить на волшебную тропу нашего самого волшебного леса.
* * *
Раньше, когда терновые розы спали, они ничем не отличались от самых обычных. Цвели, благоухали и сбрасывали листву на зиму. Я частенько гуляла по их отдалённому саду, бродила по безмолвным тропинкам и наслаждалась уединением.
И потому сейчас, выйдя с тропинки и заслышав гул голосов, даже растерялась.
Когда мама сказала, что терновые розы запели, я думала, что они действительно поют…
Но цветы ругались.
— Ты своими корнями нарушаешь моё личное пространство!
— Мне жарко!
— Убери от меня свои листья!
— Пи-и-ить хочу!
— Пиончик бы, ароматный такой, краси-и-ивый…
— Воды! Солёной воды! Срочно!
Над отдалённым садом стоял гомон голосов. Вопли, крики, стоны, плач. Кошмар какой-то, что-то я совсем перехотела к ним идти и даже попыталась незаметно шагнуть назад.
Шелест листвы, и рядом со мной переплетением коричневых ветвей и зелёных листочков возник Доай, страж земель Изумрудного дома.
— Умаялся я с ними, — задумчиво протянул дух и предложил тем же тоном, — может, давай под корень?
И плавно провёл горизонтальную линию тем, что должно было означать руку.
Хранители задохнулись от возмущения.
— Младшая Царица, а давайте мы хранителя поменяем?! — опять началось.
Доай обернулся, поверх плеча насмешливо глянул на старцев и те побледнели, осознавая: хранителя менять никто не будет, это раз, и у этой троицы теперь будут проблемы, потому что дух у нас жутко вредный и злопамятный, это два.
А я даже вмешиваться не стала. Сами виноваты. Знают же, что за языки их длинные только им и отвечать, но всё равно умничают.
— А меня зачем звали? — не спеша к розам, шепотом спросила у Доайа.
— А солёная почва их знает, — беззаботно отозвался дух, — иди и спроси.
Как у него всё просто.
