дням, а по часам, и приобретала все новые и новые свойства. А следующая на очереди и самая очевидная мутация — это уменьшение чувствительности к свету, после которой тварей не остановят сами боги. Возможно, спустя несколько веков из этой дряни вылупились бы тираниды, но подтверждать эту гипотезу лично я не очень-то хотел.
Нагруженное до предела судно медленно поплыло к плоскому клочку земли посреди бескрайних вод. Мы с Ярой стояли на корме и наблюдали, как Горыныч пикирует на обломки и поливает жидким пламенем ангары, хоромы и стапели. Видимо, моль умудрилась неплохо так изгрызть бревна, и те мгновенно вспыхивали, словно пакля или солома.
Очень скоро летучий плот превратился в громадный сгусток огня, из которого в озеро падали пылающие капли. Зрелище открылось воистину завораживающее, но восхищались им только мы — купцы же охали, причитали и шептали то молитвы, то проклятия.
После приземления я и полудница отошли поодаль и разлеглись на мягкой траве. Я так устал, что не мог толком пошевелиться, и просто валялся в позе звезды, не обращая внимания на комаров и прочих букашек. После плотоядного роя они казались совершенно несущественной мелочью. Хотя старики то и дело вздрагивали, хлопали друг друга по спинам и просили посмотреть, обычный ли это жук или чертова моль.
Но самое удивительное произошло чуть позже. Когда последняя головешка с шипением исчезла среди волн, прямо из воздуха появился допускной лист и распахнулся перед лицом. Волшебное перо зачеркнуло второе испытание и поставило рядом оценку: 8/10.
— Кругом одно жулье и подтасовки, — фыркнула девушка. — Чудище сразил не ты.
— Его надо не сразить, а одолеть. Уж поверь мне как будущему юристу: вся сила — в формулировке. Сразить — значит убить в прямом бою. Одолеть же можно любыми способами, например — нанять кого-то для решения задачи. Ну, или вдохновить на помощь.
— Да-да… — Яра ерничала, но при том не выглядела особо веселой — наоборот, с тревогой смотрела на усыпанную пеплом зеркальную гладь. — Ректор — соратник твоего папаши, вот и подсудил.
Я хотел грызнуться, но вместо этого взял подругу за руку:
— Вот кто мне действительно подсуживает — так это ты. Без тебя я бы никогда не справился. И не хочу даже думать, чем бы обернулось это приключение. Спасибо. Возможно, сегодня ты спасла весь мир.
— Ерунда, — она поморщилась, но на скулах проступили едва заметные алые пятнышки — а может, то просто заря так упала. — И особо не расслабляйся. Все куда сложнее и опасней, чем горелая моль.
— Ты о чем?
— Чтобы произошли такие изменения, нужна очень мощная волшба. Сдается мне, «Пламень» привез из Сибири не только школяров и сувениры.
— А кого еще? Культистов?
— Не исключено. Если они хотят вызвать Воробьиную ночь, им понадобятся чрезвычайно сильные обереги. И то, что превратило безобидных насекомых в дьявольских чудищ, все еще где-то рядом.
— Поищем на досуге… — я с хрустом потянулся, чувствуя, как от перенапряжения немеют конечности. — Сейчас я выжат досуха.
— Ничего, — она подмигнула. — В баню сходим — вмиг оживишься.
От срамных мыслей отвлек осторожный кашель позади. Запрокинув голову, я увидел купцов — мужики обступили нас полукругом, а самый пожилой протянул ладони, где лежала горка перстней с драгоценными каменьями.
— Мы тут потолковали и решили отблагодарить вас за спасение, — молвил торговец. — Берите — не стесняйтесь.
— Уверены? — я кое-как выпрямился, чувствуя себя таким же немощным стариком. — Здесь довольно много.
— У нас такого — валом, а вам пригодится. Этого с лихвой хватит на взнос в Академию. Так что не оскорбляйте нашу щедрость. Мы и так проявляем ее меньше, чем стоило.
«Даже не вздумай отказываться, — раздалось в голове. — Или я тебя прямо здесь утоплю».
Я подобрал с земли битый горшочек, оставшийся не то от рыбаков, не то от уединившейся на природе парочки. Награда и впрямь вышла весомой — пара дюжин перстней завораживающе переливались на дне и навевали мысли о сказочных кладах.
«Здесь тысячи три, не меньше, — жадно выдохнула полудница. — И это чисто в золоте и камнях, а за изыск да красоту накинут еще больше».
— Премного благодарен, — я низко поклонился и отправился к противоположному берегу.
«Эй! Ты куда?»
Горыныч полоскал ноги в тине и с горестью смотрел на черную кляксу, оставшуюся от верфи. Наложницы в позе Аленушки с известной картины расположились вокруг и прижались щеками к изумрудным чешуйкам.
— Вот и все, — вздохнул дракон. — Не осталось денег даже на вас.
— Ничего страшного, — сказала одна. — Вы кормили и берегли нас столько лет. Теперь мы пойдем работать и будемкормить вас.
— И куда вы пойдете? — змей свесил голову. — В бордель? Я не для того вас на ярмарке купил.
— Держи, — я оставил себе одно кольцо и положил горшок у когтистых пальцев, глядя на плывущие тут и там рыбацкие лодочки. — Перебиться на первое время хватит. Советую сэкономить на жилье и пище, но нанять хорошего адвоката. Со всей этой кутерьмой придется разбираться еще очень долго.
— Зачем? — опешил Горыныч. — Почему ты отдаешь это мне?
«Да, Лихо тебя раздери⁈ Почему⁈ Ты совсем больной⁈».
— Потому что на тебя сейчас спустят всех собак. И попытаются обвинить в катастрофе. А если преуспеют — любой купец, как местный, так и заморский, будет трясти с тебя неустойку и плату за ущерб. Так что лучше решить вопрос сразу. Если, конечно, не хочешь выплачивать долги еще лет двести.
«Боги, ты точно юродивый. Кого я в помощники призвала, караул».
— Мне же нужно скопить гораздо меньшую сумму. Так что бери, я настаиваю.
— Уверен?
— Ага. Потом сочтемся.
— Я… — дракон сглотнул и ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. — Я никогда этого не забуду.
— Ну и еще один совет на будущее. На всех слушаниях настаивай на форс-мажоре. То бишь, на обстоятельствах непреодолимой силы. Кто-то тайком провез мощный артефакт — вот все и завертелось. Свое причастие отрицай до упора. Впрочем, сомневаюсь, что у них получится что-либо доказать. Прямого умысла и в помине не было.
— Так, о чем это вы тут шепчетесь? — к нам подошел старшина. — Улики прячете? Вы, господин Горыныч, сейчас проедете в участок для дачи показаний. А вы, господин Раков, не покидайте
