государственного переворота. Это также значило, что их род был одной из первых целей в грядущей войне.
— Ты собираешься сама все это останавливать? — потрясенно спросила Джулиана.
— Кому-то же это надо остановить? — Шанна все еще улыбалась. Она говорила так, будто была уверенна в том, что все будет хорошо, но быть уверенным в подобном мог только безумец.
— Тогда мне лучше не уезжать.
— Напротив, — чуть строже ответила герцогиня и уверенно посмотрела в глаза дочери. — Тебе, Юстасу, Моржане и Шейну стоит переждать эту бурю в академии. Там, даже если вам и попытаются что-то сделать, директор сможет все это приструнить, а во внешнем мире никто не встанет на вашу защиту.
Джулиана удивленно замерла. Она не могла найти нужных слов для того, чтобы ответить. Мысленно ей хотелось запротестовать, но она понимала, что в этой ситуации противиться приказу главы рода было запрещено.
Шанна, не дожидаясь согласия дочери, легко хлопнула по плечу и добавила:
— Поэтому ты официально за старшую. Наведи порядок в академии, восстанови свою честь как наследница рода и помоги всем своим младшеньким в том, что им важнее всего. А я пойду вершить правосудие.
12. Признаюсь
Шейн вернулся в свою комнату только ночью. В общей гостиной свет уже не горел, а из соседней спальни, где жили Ной и Велас, не звучало ни звука. Уже понимая, что его соседи спали, Шейн попытался как можно тише и осторожнее добраться до собственной спальни. Когда он вошел, вид двух кроватей в полумраке нагнал тоску. Как бы Шейн не пытался отворачиваться от этих мыслей, но осознание того, что Дрэго, вероятнее всего, больше не вернется в академию, все же тревожило его. Пусть их отношения с самого начала были запутанными, если бы не обстоятельства, возможно, они бы смогли стать действительно хорошими друзьями.
Прозвучал тихий скрип. Дверь за спиной Шейна плавно закрылась, будто намеренно запирая его в этой коробке из четырех стен и кромешной темноты.
Выдохнув, Шейн подошел к своей кровати и уже было хотел на нее лечь, как неожиданно заметил странный клубок, свернувшийся под одеялом. Даже через несколько секунд раздумий Шейн не догадался что же это было. С легким удивлением он приподнял одеяло и неожиданно увидел спавшую на его месте Латишу. Тогда-то все и начало вставать на свои места.
Вспоминая прошлые дни, проведенные в академии вместе с Латишей, Шейн осознал, что она почти всегда спала рядом с ним. Это началось с тех пор, как они познакомились, и продолжалась вплоть до того момента, пока Шейн не покинул академию. Теперь его удивляло лишь то, что в какой-то момент он просто позабыл об этом.
— Ты всегда спала здесь? — шепотом спросил Шейн, и Латиша, внезапно перевернувшись на спину, не раскрывая глаз, кивнула. Девушка, явно проснувшаяся после этого вопроса, потянулась руками к одеялу, которое приподнимал Шейн, и укрылась им еще сильнее.
— Даже когда меня не было?
Латиша неохотно, но все же открыла глаза. Ее сонный вид, растрепанные белоснежные волосы, одеяло, накрывавшее ее практически до самого подбородка — все это вызывало лишь улыбку.
— Мне не спокойно спать в моей комнате, — ответила она без тени сомнения.
— Разве ты не подружилась со своими соседками?
— Дело теперь не в них. — Широко раскрыв рот, Латиша зевнула и перекатилась на бок. — Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Нет.
— Тогда ложись.
Шейн лишь улыбнулся. Когда Латиша отодвинулась, намеренно освобождая место, он сел на кровать, снял с себя обувь и все же лег рядом. Знакомый приятный запах и тихое сопение поблизости невероятно успокаивали. Ощущение было таким, будто бы Шейн вернулся домой после очень долгого и утомительного путешествия.
Однако кое-что не заметить он все же не смог:
— Мне кажется, или места стало меньше?
— Ты просто вырос.
Шейн усмехнулся, а Латиша, открыв глаза, изучающе уставилась на него. Сейчас ее взгляд казался спокойным и уверенным, будто бы в голове все прояснилось и она наконец-то проснулась.
— Как все прошло? — спросила Латиша, явно о чем-то переживая. Ее выдавали чуть поджатые губы и недоверчивый прищур.
— Неплохо. Директор теперь на нашей стороне. Она отстранила Амелию от занятий и сняла ее с должности.
— Стало быть на ее место кого-то поставят?
— Это уже не мое дело. — Шейн перевернулся на бок, и наконец смог спокойно посмотреть Латише в глаза. — Главное, чтобы человек был хорошим. Или хотя бы справедливым.
— То есть справедливый человек может быть нехорошим?
— С какой стороны посмотреть.
Латиша улыбнулась. Приподняв одеяло, она легко набросила его на Шейна и придвинулась ближе к нему.
— Хорошая работа, — тихо шепнула она.
Шейн замолчал. У него и самого были еще вопросы к Латише, но он сомневался, можно ли было задать их ей. Пару минут спустя, все же решившись, он шепотом заговорил:
— А что насчет тебя? Аска рассказала мне о том, что происходит в Селестине. Что собираешься делать?
Латиша неохотно вытянулась и приподнялась. Прежде, чем ответить на этот вопрос, она намеренно посмотрела в глаза Шейна. Тема разговора казалась даже слишком серьезной для подобной ситуации.
— Королева не давала мне приказа, так что ничего, но в худшем случае, вероятнее всего, мне все же придется вмешаться.
— Как? — недоверчиво спрашивал Шейн. — Ты же в академии.
— Так и Джена в академии.
Этот ответ невольно заставил задуматься. Шейн не знал даже половины того, что на самом деле происходило в мире. Единственное, что ему успели сообщить — это о готовности наследницы престола силой свергнуть свою мать.
— А почему она еще здесь? — вслух спросил Шейн.
— Потому что, пусть по факту она и стоит во главе восстания, но воюет она с помощью подставных лиц. В академии ни королева, ни кто-либо еще не смогут ей ничего сделать.
— А что если директор…
— Директор в шатком положении, — перебивала Латиша, уже понимая, что ей хотели сказать. — Если она своими руками выдаст Джену, это будет значить, что она может выдать также и любого другого ученика. Авторитет академии подорвется, и тогда, скорее всего, общество начнет открыто осуждать систему обучения.
— Ты про то, что в мире и без того много недовольных правилами академии?
Латиша не стала отвечать прямо. Вместо этого, поразмыслив над чем-то, она опустилась обратно
