«теории невмешательства» насмешливо наблюдал за ним со стороны. «Как же, как же, слышали: “Чем больше человек отдает, тем больше получает!” Ключевое слово все равно – “получает”! Ты и о милосердии размышляешь, как о кассе взаимопомощи!»
От этой раздвоенности, от невозможности просто помолиться, без всяких задних мыслей, как простой человек из народа, ему сделалось так тяжело, что он едва не зарыдал. «Господи! – взмолился он. – Господи милостивый! Я жалкий, несчастный… Господи, помоги мне!»
Потрескивающие огоньки свечей и лампад раздвоились, поплыли куда-то от слез, навернувшихся на глаза. Алексей стоял, повесив голову. Было их двое в пустом храме: он да человек, неподвижно лежавший перед иконостасом. «По твоей теории, ему помощь нужнее, – подумал Звонарев. – Господи, помоги ему! А ты ступай себе своей дорогой».
Он вышел из церкви, спустился в подземный переход, по-прежнему глядя себе под ноги. Навстречу ему быстро шли какие-то люди. «Вот он!» – сказал знакомый голос. Внутри Алексея все оборвалось. С обреченностью приговоренного он поднял глаза и увидел… Сергея Петровича Черепанова собственной персоной и с ним еще двух мужиков, высоких и крепких, как на подбор. Все были в штатском.
– Вот он! – указывал Сергей Петрович на Звонарева своим спутникам. – На ловца и зверь бежит. Что же вы, батенька, бегаете, как заяц? Вот сейчас мы наденем на вас наручники, и вы перестанете бегать.
– А надевайте! – тряхнул головой изумленный и обрадованный встрече Алексей. – Так будет лучше. Только не отправляйте, Христа ради, в тюрьму КГБ!
– Клиент дозрел, – переглянулся Черепанов с незнакомцами. – Не надо самодеятельности, вот что я вам скажу, Алексей Ильич. Вы куда направляетесь, если не секрет?
– На встречу с одной девушкой.
– Ах, вот как! Понимаю. Но придется ей подождать.
– Не думаю. Видите ли, это дочь полковника Трубачева.
Черепанов и незнакомцы снова переглянулись.
– Уже успели встретиться? Или так и было задумано? – В подземном переходе голос Сергея Петровича раздавался довольно гулко.
Звонарев настороженно оглянулся. Сзади никого не было.
– Вы бы не так громко… – пробормотал он. – Тут много ушей. Обложили со всех сторон…
Черепанов сразу стал серьезным.
– Ну, тогда пошли, – кивнул он. – Знакомьтесь: майор Геннадий Викторович Вострюков из Главного разведывательного управления Генштаба. Павел Васильевич Гонцов, капитан следственного отдела КГБ. Они мне очень помогли продвинуться в нашем деле. Подробности потом, скажу лишь главное: Немировский действительно существует, и он действительно взял у вас подписку.
Алексей уже ничему не удивлялся. Он только усмехнулся, покосившись на капитана Гонцова:
– Ну, вот видите – они вас, военную прокуратуру, водили за нос, а вы мне говорили: не малодушничайте… Ясно вам, в какой переплет я попал?
– Теперь уже не только вы, – весело сказал Черепанов. – Ну, идемте, чего вы стоите? У нас есть вопросы и к Наталье Трубачевой. – Он взял Звонарева под локоть и увлек к выходу из подземного перехода. Вострюков и Гонцов последовали за ними.
– Почему же они морочили вам голову? – допытывался на ходу Алексей.
– Объяснили соображениями секретности. На довольно высоком уровне, между прочим. Но без каких-либо бумаг. Ну-с, тогда я обратился в ГРУ. Оттуда нажали на кого следует, и в КГБ начали собственное внутреннее расследование. Вот Павел Васильевич, в частности, им занимается. Помните, я говорил вам, что в КГБ работают не одни Немировские?
– Так что же с моей подпиской? Я свободен от нее? Или?..
– Забудьте о ней. Вы под защитой закона.
Звонарев остановился.
– Какого закона? Мы что, живем по законам? Вы получили документ, освобождающий меня от подписки, или снова предлагаете мне ложиться на амбразуру? Если я под защитой закона, так извольте бумажку! Окончательную, фактическую, настоящую, броню, как говорил один литературный персонаж.
Сергей Петрович поморщился.
– Пока идет борьба и царит неопределенность, наверху никто никаких бумажек подписывать не будет. Вы даже себе не можете представить, до каких высоких сфер дошло это дело. И единого мнения о нем там нет. Теперь уже не один вы рискуете. Мы, – он кивком головы указал на Вострюкова и Гонцова, – рискуем не меньше. А у нас семьи, дети.
– Но ведь это ваша работа! Почему вы ее перекладываете на мои утлые плечи? Что это у вас за манера такая? Когда мы, простые люди, вам не нужны, вы нас на пушечный выстрел к себе не подпускаете, а вот когда у вас что-то не получается, вы нам говорите: «Вперед! Кроме вас, больше некому!»
Круглое лицо Черепанова посуровело.
– Если бы я не знал, что вы писатель, – тихо сказал он, – то я бы подумал, что вы обыкновенный обыватель-перестраховщик, каких я видел на своем служебном веку сотни. Послушайте, вы же гражданин, а не маленький герой Грина или Сименона! А что, если Трубачев говорил правду? Вам это безразлично? Получается, что если в нашей стране что-то происходит неправильно, то это как бы чужая страна? Мол, моя хата с краю, а вы работайте, товарищи из органов, вам за это деньги «плотют»! Хорошо, мы работаем, прилетели к вам сюда из Москвы на военном борту, с пистолетами под мышками, но без свидетелей мы совершенно беспомощны! И в любом сложном деле, между прочим, так! Если угодно, я сам напишу вам эту бумажку. Ребята тоже подпишут. Устроит это вас?
Алексей отвел глаза. Ему и впрямь стало стыдно. Он, действительно, никогда прежде не задумывался, гражданин ли он. Однако и негражданином он себя не считал, Черепанов попал в точку. «Далась тебе эта бумажка! – сказал себе Звонарев. – Разве легче тебе стало жить оттого, что ты дал подписку гэбэшникам? Все равно они тебе не верят». Придали Алексею уверенности и пистолеты под мышками – почему-то даже больше, чем обещание Черепанова лично написать бумажку. Винтовка рождает власть, как говорил товарищ Мао.
– Ну что ж, коли так, пошли, – кивнул он. – А как вы меня так быстро нашли?
– Вы нас недооцениваете, – улыбнулся Сергей Петрович.
Убедившись, что за ними нет слежки, Алексей по дороге рассказал Черепанову и его спутникам, избегая лишних подробностей, что с ним происходило с момента отъезда из Москвы. История с «Лениным» вызвала у них улыбку, а когда Звонарев дошел до расправы с Кубанским, они разом остановились и выпучили на него глаза, а потом громко захохотали, не обращая внимания на прохожих (в том числе и коллега Кубанского Гонцов). Со стороны могло показаться, что Алексей рассказал этим людям анекдот, и теперь они прямо на тротуаре покатываются со смеху. Между тем Звонарев меньше всего желал их развеселить.
– По… по яйцам?! – не унимался майор Вострюков. – Ха-ха-ха! Поучил голубчика, а в разработку не взял? И на борлюз оставил? Ха-ха-ха!
Всеми силами стараясь
