не мог выполнить условия контракта. Ни с одним демоном такого не случалось! Он сам стал для себя палачом. О, Риэль не понаслышке знал: он умелый палач.
Случилось то, чего Риэль страшился. Этот мир – Кэрнитен – все-таки сломал его. Сделал из демона человека. Со всеми человеческими слабостями и страстями. С любовью, с жалостью, с нежностью, привязанностью, с сочувствием к ближнему.
– Я не могу теперь убить попаданку! – со злостью выкрикнул в зеркало Риэль, будто обвиняя отражение в собственном бессилии и жалости к Ингрид. – Я не могу убить беременную женщину, будь она трижды носитель темной энергии! Она же… она… носит новую жизнь под сердцем. Это было бы бесчеловечно!
«Бесчеловечно? Ха-ха… Возомнил себя человеком? Поднялся до невиданных высот, да? Не больно ли будет падать… когда крылья опалит солнце?» – зазвучал в голове его собственный, немного безумный смех, будто комья земли упали на крышку гроба несбывшихся надежд.
Риэль с силой ударил кулаком по отражению в зеркале и раздался громкий звон. Осколки зеркала упали на толстый ковер, продолжая насмехаться каждым крохотным отражением демона в себе.
– Арно… – со стоном опустился на колени посреди осколков Риэль. – Что же мне делать? Я же… вытянул тебя этим контрактом почти из бездны. Мой первый шаг к жалости в Кэрнитене! Я же видел будущее… сестре становилось бы хуже. А ты сошел бы с ума от горя! Тронулся бы рассудком, виня себя. Я дал тебе шанс победить вину в своей душе! Но для этого тебе потребовалось отречься от неба и от любви. От неба отречься оказалось проще. Всего лишь отдать мне душу в будущем, после смерти, подписав контракт. Ты сделал это, не колеблясь, ради сестры. А вот с любовью вышло сложно… Ты все-таки влюбился. Хотя я запрещал тебе это! И не только я… но и ты сам мне говорил, что давно закрыл свое сердце на тысячу замков. Кажется, у Ингрид оказался ключик к каждому замку в тебе? Раз ты… обманываешь демона, своего будущего хозяина. Только чтобы избежать участи стать убийцей Ингрид на том алтаре в полнолуние? Что мне делать, Арно?
Риэль грустно улыбнулся, поднимая осколок. Потом еще один. Будто складывая так причудливо слово «вечность» из разбитого зеркала перед собой на ковре.
– Подвести тебя? Самому отказаться от контракта? Но мне за это снесут голову мои же… демоны, которые следят так тщательно за выполнением условий. А выполнить условие контракта – пойти против собственных принципов. Убить беременную женщину и младенца в ее чреве… и разбить тебе сердце, Арно? Я тоже не могу на это пойти. Или сделать так, чтобы ты, именно ты нарушил условия контракта? И защитить тебя от справедливой кары демонов – вершителей судеб?
Риэль покачал головой. Сложно. Очень сложно. Любой из вариантов казался практически невыполнимым. Демон словно был в ловушке и метался, бился о стены, не находя выхода.
– Я поговорю с Арно. Поговорю и честно признаюсь во всем. Что, как бы ни было мне жаль его сестру, я не хочу убивать Ингрид. И заявлю, что плевать мне на обещанную темную магию, носителем которой я собрался быть. Арно – умный мальчик. Он лучше разбирается в законах Кэрнитена. Магических и людских. А я расскажу ему демонические законы. Вместе… мы найдем выход. Вдвоем с Арно. Он мне самый близкий человек в Кэрнитене. Я ему доверяю, единственному, ему… Мы справимся с ним. Мы же команда. Кажется, так Ингрид шутила на том завтраке в гостях?
Риэль обнаружил, очнувшись, что стоит на коленях. Несет бред. Разговаривает сам с собой и осколком зеркала. Но в голове неожиданно стало пусто. Легко. И хорошо.
– Мы поговорим, Арно. Обещаю! – поклялся вслух Риэль. – Ты достоин моего доверия. Ты не навредишь… когда я обращусь за помощью к тебе.
Глава 16
Арнольд редко бывал в родительском доме. Когда-то они жили в замке одной дружной семьей. А потом… после трагедии родители захотели тишины, покоя, жизни в уединении. Всего пара слуг и никого вокруг, только вековые деревья живописного леса. Даже в особняке говорили вполголоса, ходили, не топая. Казалось, боялись потревожить Мадлен в ее тягостном сне. Чтобы раз уж она спит, то пускай спит сладко.
Арнольду было сложно находиться там. Он задыхался от давящей тишины, от аромата маргариток, которые всегда ставили возле постели Мадлен. Она любила эти цветы с детства. Правда, подкошенные горем, родители зачастую забывали менять букеты. И сладкий аромат свежих цветов сменялся горечью сухоцвета, от которой саднило то ли в горле, то ли в сердце.
– Хочешь побыть с ней наедине? – спросил отец, коснувшись плеча Арнольда.
Они даже говорили мало. Будто разучились. Будто все уснули, как их Мадлен.
– Да, – кивнул Арнольд, чувствуя комок в горле.
Никому не говорил, что есть шанс спасти Мадлен. Так что родители были готовы к худшему. А сам Арнольд – нет.
Он подошел к кровати медленно, как старик, шаркающий ногами. Мадлен лежала, укрытая светлым одеялом. Волосы были чистыми, причесанными, аккуратно разложенными по подушке. Казалось, вот-вот длинные ресницы вздрогнут, и Арнольд снова увидит этот искристый взгляд.
– Прости меня, Мадлен, – тихо сорвалось с губ.
Ноги словно подломились. Арнольд упал на колени возле кровати, перехватывая безвольные худенькие руки сестры. Он припал к ним лбом, закрывая глаза.
– Прости не за тот день, где я не уследил за тобой… А за то, что сейчас могу тебя спасти, но своими руками разрушу этот шанс. Когда я одурел от отчаяния, я призвал демона. Я отдал ему себя за магию, за знания… за то, чтобы узнать, как тебя спасти. Но я не жалею о том, что продал ему свою душу. О том, что потерял свободу и связался с темными силами. Я заплатил бы эту цену сотню раз! Отдал бы свою жизнь, обрек себя на любые мучения – пожалуйста! – в бессильной злости Арнольд ударил кулаком по постели, а потом снова потух, ссутулился. – Но все оказалось куда сложнее. Риэль нашел нужный ритуал, чтобы пробудить тебя ото сна. Но для него нужна жертва. Человеческая. Я должен был бы убить на алтаре девушку с особой дремлющей, непроявившейся магией. Риэль нашел подходящую, и я… я женился на ней, я был готов идти до конца! Но я люблю ее, Мадлен. А еще она носит под сердцем моего ребенка. Я не могу погубить
