много подробностей. Но единственный опыт, который у меня есть, — это мой собственный опыт, попытка получить удовольствие и облегчить боль, которая нарастает и нарастает, но острых ощущений в одиночку больше не кажется достаточным. Боль возвращается только с удвоенной силой, доводя меня до безумия.
Он разворачивает меня и прижимает к ближайшей колонне, прижимая к ней спиной.
— Ладно, тогда говори, — говорит он, глядя на мои губы полуприкрытыми глазами.
Поток воздуха выходит из меня со вздохом облегчения от того, что он готов говорить о нас и нашем надвигающемся будущем.
— Я думаю..
Мои слова обрываются, когда он прижимается своим ртом к моему. Из меня вырывается писк, когда шок берет верх. Рука, все еще лежащая на моей талии, сжимает сильнее, притягивая мою нижнюю половину ближе к нему. Книга выпадает из моих рук в его стремлении поглотить меня. Кажется, он всегда позволяет моим книгам попадать в беду, пренебрегая заботой, которой они заслуживают. Другой рукой он берет мое лицо и наклоняет его в сторону, позволяя ему наклонить свой рот к моему. Раздвигает мои губы, пока он погружает свой язык внутрь, кружит. Пробует на вкус.
Мышцы моего тела остаются напряженными, но только на несколько мгновений. Чистый аромат Эйдена каскадом разливается вокруг нас. Вино разливается по моему телу, и его жар разжигает во мне зародыш желания, ослабляя всякое чувство контроля. Наполненная удовольствием вздох проходит сквозь меня, я целую его в ответ с такой же силой, с какой отдаюсь. Облизываю, пробую на вкус, прикусываю зубами. Я не могу насытиться. Ощущение его рта опьяняет. Я никогда раньше не знала, на что похож поцелуй, но теперь я никогда не хочу возвращаться. Кажется, я могла бы целовать Эйдена часами.
Ночная тьма окутывает нас, освещенная луна отбрасывает свой тусклый свет на наши головы, отбрасывая нас как затененные силуэты.
Я позволяю своим рукам скользить по его мускулистым рукам, по его плечам, пока мои пальцы не скользят по его волосам. Светлые пряди немного жесткие от геля, который он использовал, чтобы зачесать их назад, но мои пальцы прорываются сквозь форму, завиваясь в мягкость под ней. Мои ногти царапают его кожу головы.
Он стонет. Кажется, ему это нравится.
Я делаю это снова.
Наши рты никогда не отрываются. Его стоны проникают в меня, и вибрация, исходящая от его груди, сливается с моей. Рука на моем лице исчезает. Тепло ушло.
Он грубо хватает мою ногу через юбку, поднимая ее, чтобы обернуть вокруг своей талии. Я благодарна, что он хватает голую ногу, лишенную какого-либо оружия. Он прижимается своей затвердевшей длиной к моему естеству. Давление усиливает боль, заставляя вырваться стон. Его хватка оставляет синяки, когда он пытается вжаться в меня сильнее, вызывая еще один стон из моего горла. Тяжелое дыхание и стоны удовольствия наполняют воздух вокруг нас. Пока мое тело не решает действовать по-своему, начиная чувственно тереться о его член. Нуждающаяся. Такая чертовски нуждающаяся.
— Черт, Эмма, — стонет он. — Ты убиваешь меня.
Нет слов. У меня нет слов, чтобы сказать, только отчаянная мольба найти освобождение, когда я сильнее прижимаюсь к нему.
Рука на моей ноге напрягается, а другая его рука покидает мою талию, приземляясь на бедро, прежде чем скользнуть к моей заднице и сжать ее. Притягивая меня ближе к себе, он обхватывает большим пальцем мое бедро, чтобы помочь мне сильнее прижиматься к нему.
В моем животе образуется жгучий жар, и мое тело горит от желания. Его рот покидает мой, облизывая и покусывая мою челюсть. Затем волна удовольствия пронзает мою сердцевину, когда он проводит зубами по моей шее сбоку, над ожерельем, а затем его языком. Мой пульс учащается, умоляя о большем.
Точка трения между нами все сильнее закручивает удовольствие внутри меня. Я чувствую, какая я влажная, когда оно стекает по моим ногам, желая наполниться.
— Эйден, — хнычу я, концентрируясь на его горячем дыхании, которое ласкает мою кожу.
Он дразняще покусывает мою шею, заставляя меня вскрикнуть от удивления. Я ожидала боли, но ее не последовало. С последним сжатием рука, сжимающая мою задницу, резко уходит.
— Дай мне почувствовать, какая ты влажная, — рычит он.
В следующий момент его рука теребит подол моей юбки, пытаясь забраться под нее.
Паника охватывает меня, когда я осознаю.
Что, если он почувствует изуродованную кожу на моих бедрах или обнаружит спрятанный там кинжал?
В мгновение ока я снова отталкиваю его назад, мои ладони прикладывают столько силы, сколько могут, к его твердым грудным мышцам. Он делает пару шагов, спотыкаясь, не ожидая моей реакции. Моя грудь вздымается от быстрых движений, когда он смотрит на меня в безумном замешательстве. Все еще под кайфом от вожделения.
Действие вина и желание, которое вызвал Эйден, гаснут. Я была ослеплена ощущением его рук, жаром моей крови, но все это в мгновение ока окатывается холодной водой.
Мужчина, стоящий передо мной, выпрямляется во весь рост. Делая шаг ближе, мускул на его челюсти подергивается.
— Почему ты продолжаешь отталкивать меня? — спрашивает он обиженным тоном.
Я качаю головой, чувствуя, как на меня снова накатывает чувство дежавю.
— Прости. Вино действует на меня сильнее, чем я думала.
Ложь. Тоже неудачная, но я не могу сказать ему, что не хочу, чтобы он знал, что у меня под юбками. Оружие, шрамы или то, насколько я мокрая. Это Эйден, мой друг многих лет. Теперь границы между нами стираются, становятся хрупкими. И если я не буду осторожна, это разрушится.
По его взгляду я могу сказать, что он мне не до конца верит. Тем не менее, он не задает мне дальнейших вопросов. Я все еще вижу твердость его члена, напрягающегося по шву штанов, скорее всего жаждущего освобождения так же сильно, как и я. Но я не могу дать ему то, чего он хочет.
Опустившись в талии, он отвешивает мне короткий поклон.
— Спокойной ночи, Эмма.
И с этими словами он уходит. Тем не менее, никакого реального разговора между нами не произошло. Он просто решает оставить меня одну, страдающую и сбитую с толку.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Эмма
Фейри слоняются вокруг, готовя корабли. Когда-то существовали фейри, которым не нужно было путешествовать по морю. Фейри могут быть могущественными, но никто из них не может летать. Нет, если только вы не вернетесь в древнюю историю, когда при дворах жила редкая порода фейри, в жилах которых текла драконья кровь. Я могу вспомнить один древний текст, в котором говорилось, что Бог Тьмы потерял рассудок при
