class="title1">
Глава 11
Коршун пнул первый попавшийся камень и покачал головой:
— Не, нет никого. Мож, дед ошибся?
Ерсус остался в лагере с пустынниками, но сюда он привел нас уверенно, говорил, что тут камненогов на всех хватит. Я готовился сопроводить еще двух-трех ульверов в хельты, а тут рунами даже и не пахло.
— Вепрь, Свистун! Проверьте!
Те наскоро обошли долину и вернулись с пустыми руками. Свистун нашел лишь обрубок твариной лапы.
— Значит, старик привел куда надо. Просто тут поохотились еще до нас.
Пришлось возвращаться к верблюдам ни с чем.
Милий поговорил с Ерсусом и сказал, что следующее подходящее место далековато, можем не успеть вернуться, прежде чем попортятся сердца. Мы не рассчитывали с первого же захода добыть всех нужных тварей, потому и припасов захватили немного. Всё же незнакомые места, новые твари… И мы поворотили к городу.
Хотя мы ушли из Эль-Кахира(1) всего лишь на пару седмиц, по возвращении его было не узнать. Никаких нищих, ободранных голодных сельчан, бесстыдных женщин и беспризорных детей, словно их всех повымела с улиц огромная метла. Ага, метла по имени Набианор!
Теперь взгляд повсюду натыкался на сарапов-воинов, которых даже в длинных халатах и с замотанными головами нельзя было спутать с бабами. Суровые бородатые лица, копья, щиты, на поясах — либо мечи, либо шестоперы, да и рунной силой от них шибало изрядно. Несколько раз мимо проехали конные всадники в пластинчатых доспехах поверх стеганых долгополых халатов. А однажды я приметил и всадников на верблюдах, причем верблюды походили на тех, что были у пустынников, не больше, чем дорогой верховой рысак на деревенскую заезженную клячу.
Чудно! Мы думали, что лучшие сарапские воины нынче в Бриттланде, но в одном Эль-Кахире их собралось не меньше нескольких тысяч, причем ниже хускарла не было никого, если не считать обслугу. Коршун чуял и сторхельтов.
Может, пророк решил захватить еще чьи-то земли? Вряд ли наши, уж слишком далеко отсюда до Северных островов, к тому же под нас удобнее собирать войска в Бриттланде. Или он задумал отбить захваченные тварями города? Насколько же сильнее станут его воины? Я попытался представить войско, состоящее сплошь из сторхельтов, и не смог. Вспомнить только битву сторхельтов в Сторборге! Там же чуть весь город не разлетелся в щепу от одной лишь рунной силы! Карлы валились без памяти, да и хускарлам пришлось нелегко! А что будет, если пятнадцати-шестнадцатирунных воинов будет не три-четыре, а сотня? Разве мир не рухнет под тяжестью их поступи?
В гостевом доме нас приняли ласковее и приветливее прежнего. Хозяин только что по полу не стелился и, казалось, едва удерживался от целования наших пяток. Мы расспросили его и узнали, что великолепный, милосердный и великий задумал очистить эти земли от тьмы. Он призвал лучших воинов Ардуанора, и те скоро отправятся на юг. Сельчан же временно поселили вне города, чтобы они своими стенаниями и жалобами не рассердили Бога-Солнце и не накликали чуму. Как только будет освобожден первый город, их отправят туда, чтобы они сразу принимались за работу. Иначе не миновать голода.
— Набианор что, тоже пойдет сражаться с тварями? — удивился я.
Нет, пророк не походил на ленивых изнеженных фагров из благородных родов, он умело управлялся с конем, да и невозможно получить больше двадцати рун, избегая опасностей. Его лицо было худым, тело — подтянутым, а взгляд — острым.
Только ведь конунг Рагнвальд явно не выслеживал лично тварей с земель ярла Гейра, для того есть ярлы, дружины и воины. Для чего пророку самому идти туда?
— Нет! — испуганно воскликнул хозяин гостевого дома. — Премудрый учитель не оскорбит воинов неверием в их силы! Каждый знает, что пророк света даже безбожных тварей может привести к свету, но зачем тогда нужны мы, его верные подданные, если он будет делать всё сам? Довольно и того, что воины услышат его мудрые речи!
— Воистину, — кивнул я.
Вечером, смыв с себя пот, кровь и песок, мы устроили пир в честь нового хельта — Квигульва, хотя без вина разве это пир? Ерсус сказал, что прежде вино можно было купить чуть ли не в любом доме Эль-Кахира, но сейчас, когда Набианор в городе, никто не осмелится продать его чужакам. Вдруг мы донесем на ослушников сарапам? Так-то на «Соколе» лежал один небольшой бочонок, но я решил его пока не трогать, надеялся, что это не последний наш хельт.
Так что мы пили кахву, сладкий асыр асаб и красный горячий отвар из каких-то цветков, ели крошечные мясные пирожки, у которых вместо теста листья, голубей с рисом, бобовые перетертые каши, обжигающую пряностями баранину, восхваляли храбрость Синезуба, любовались, как его новые зубы ловко рвут и перемалывают мясо. Но почти каждый сказал, что хельтом первым должен был стать либо Вепрь, либо Простодушный. Хорошо, что Квигульв прост и глуп! Он с улыбкой кивал словам ульверов, думая, что те его так хвалят.
— Кай, как думаешь, сколько хельтов у нас будет перед отплытием? — спросил Хальфсен.
— Пока все девятирунные не станут хельтами, не уйдем, — ответил я. — А остальные должны подобраться к девятой. И ты, толмач, тоже не отставай.
Милий сидел возле сына Пистоса, вполголоса пересказывал ему и Ерсусу наши речи. Феликс после пустыни чуток пришел в себя, не трясся как осиновый лист, не блевал и вообще поздоровел, но все еще был очень слаб, особенно для пятирунного. И Сварт по-прежнему приглядывал за ним.
— А я? — проблеял Феликс.
— Тебе бы для начала карлом стать! Рановато в хускарлы идти.
— Но у меня пять рун! Значит, я силен на пять рун! — воскликнул благородный фагр.
Я хмыкнул, глянул на Хальфсена, кивнул в сторону Феликса.
— Покажи ему, каков должен быть пятирунный воин.
Парни отодвинули столы, убрали подушки и сами отошли по сторонам. Феликс неуверенно поднялся на ноги, оправил рубаху и шагнул в середину. Хальфсен пробыл с нами уже почти четыре месяца, греб со всеми, учился биться и в глиме, и с оружием. Пусть он и жил рабом, пусть забивал голову разными языками да закорючками, но он норд! И нордская кровь в нем крепка! Так что он быстро повалил хлипкого фагра наземь, ухватив того за пояс и перекинув через себя.
— Нет! Так дерется только плебс! — возмутился Феликс. — Нас учат биться с оружием! Лук, копье, парамирий или спафий!
— Ну, из лука тут
