Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
От того, что зомби лазил у него по брюху и под мышками, Кроки было щекотно.
– Га-га-га-га! – засмеялся он.
– Он еще и сумасшедший, – плюнул скорняк. – Не делай ты паштета из его мозга, а то мало ли, заразимся еще крокодильим бешенством.
В коридоре послышались приветственные крики, перемежающиеся подобострастным шопотом.
– Король! Идет король! – шипели черные образины, размахивая руками-щупальцами. – И с ним придворный фотограф!
Король зомби вошел, волоча за собой мантию, и, подойдя к поверженному Кроки, поставил на него одну ногу.
– Вывали язык, дохлятина, – приказал он, гордо выпячивая грудь. – И чтобы натурально!
Кроки сжал зубы. Несколько раз щелкнула вспышка.
– Слушай, – сказал крокодил, испытывая ненависть как к зомби, так и к себе, – я заплачу тебе двести долларов. Отпусти меня.
– Таки заплатишь? – спросил король. – Хе-хе. Сдрейфил?
Он опустился на корточки и заглянул лежащему крокодилу в глаза.
– А вообще, это правильное решение, – добавил он. – Шансов у тебя ноль. А так… всего двести долларов.
Он широко улыбался, как человек, который решил очень трудную задачу.
Ася смотрела кино. Ее глаза слипались. Синяя девушка на экране целилась из лука. На диванчике, свернувшись калачиком, спал толстенький, как сарделька, Артем. Он сопел сладко и умильно, и у него было круглое довольное лицо. Перед тем как заснуть, Артем сбегал на кухню, нашел полбанки оливок и палку колбасы и некоторое время был занят, сооружая бутерброды.
– Шла бы ты, Ася, спать, – сказал он, шумно жуя и не глядя на экран, – ну сколько можно его смотреть. Надоело. Смотри, сейчас он обернется…
Синий человечек на экране обернулся.
– А сейчас схватит факел.
Синий человечек схватил факел.
– Заметь, он во всем меня слушается, – улыбался Артем. – Круто, правда?
Ася укуталась в плед.
– Я хочу жить там, – произнесла она, – я пытаюсь сейчас составить словарь их языка.
– Где? – фыркнул Артем, подбирая крошки. – Там? В этом мире с летающими умными одуванчиками? А я бы ни за что! Потому что главное в жизни – это хорошо поесть и хорошо поспать. А ты и не ешь, и не спишь! Я, кстати, с твоим папахеном столкнулся в кухне. Так он даже на меня внимания не обратил. Пил пиво и по телефону трепался. А когда я мыл руки после туалета, видел твою маму, она рассматривала себя в зеркало, и тоже на меня внимания не обратила. Как будто я невидимка.
– Угу, – сказала Ася, – не отрываясь от экрана. Они такие, да. Только собой интересуются.
– На бутерброд, – протянул ей руку Артем.
Ася съела вкуснейший, толстый и питательный бутерброд. Артем устроился на диванчике и заснул, свернувшись калачиком. Во сне он сопел и был похож на толстого умильного щенка. Ася посмотрела еще минуту, а потом протянула руку и выключила телевизор. Прямо посреди фильма, чего за ней сроду не водилось.
– Надо же, – сказал худой криминалист и поднял вверх указательный палец, – какой запах интересный.
От холодильника сильно пахло горьким миндалем.
– Опаньки, – произнес лысый криминалист, подходя поближе и тоже принюхиваясь. – Да тут большие запасы!
Маша продолжала рыдать и пить валерьянку. Елена Варфоломеевна с подозрением подняла бровь. Бабульки вытягивали шеи и переглядывались.
– Что у нее там в холодильнике? Наверное… спиртное?!
– А может, эти… как их… презервативы? – тихо спросила Ульяновна и покраснела как рак.
– Или литература антисоветская, – тихо проговорила Харитоновна и подозрительно прищурилась. – Самиздат там.
Опергруппа столпилась у холодильника. Все тянули носом воздух и качали головой.
– Сколько же там цианистого водорода, если такой запах, – сказал следователь. – Ведро?
Следователь задумался. Он вспомнил, как Харитоновна говорила, что Маша «еще и какие-то склянки выносила. Часа в четыре утра».
– Он разлит, – произнес криминалист. – Вот видите? На полке. И старайтесь особо долго не нюхать, при вдыхании эта дрянь тоже действует.
Следователь присмотрелся. На полке виднелась приличная лужица, которая быстро высыхала.
– Тут все понятно, – констатировал лысый криминалист, – девушка уничтожила улику, выбросив банку с раствором цианида, и при этом разлила часть. Но сколько там было этого раствора, это прямо-таки промышленные масштабы. Она сама не боялась отравиться? Держать такой яд в холодильнике очень рискованно.
Все посмотрели на Машу, которая продолжала рыдать. Бабульки по-прежнему перешептывались.
– Что-то в холодильнике нашли у Машки, – говорила Харитоновна, выглядывая из коридора на кухню. – А что, не видно. Нюхают. Наверное, борщ завонялся.
Елена Варфоломеевна хотела было сказать, что понятые должны по закону все видеть, слышать и понимать, но не стала. Ее беспокоила Маша. Девушка была раздавлена горем и деморализована.
– Изымем холодильник. Как вещдок, – сказал следователь. – Понятые! Подпишите здесь и здесь. Да не надо крестик ставить! Напишите свою фамилию, – велел он Ульяновне.
Когда опергруппа несла холодильник к выходу, Маша даже не подняла головы.
– Я останусь с ней, – сообщила няня следователю, – пока не приедут ее родители или друзья.
Следователь коротко кивнул. Все вышли. Маша и Елена Варфоломеевна остались одни.
– Ну, я пошел, – сказал Миша, сунув в карман деньги.
– Давай, аккуратно там, – напутствовала его Катя и повисла у него на шее.
Она выглядела домашней и уютной – шортики, тапочки, волосы, собранные в хвостик. Миша остановился на пороге, повернулся и поцеловал ее.
– Я люблю тебя, – произнес он.
– Я тебя тоже, – ответила Катя. – Как я рада, что мы встретились.
– Никому не открывай дверь, – велел он, – я постараюсь быстро.
Он побежал вниз по лестнице, потом на улицу, потом по Воронцовской улице в сторону метро. Худенький, ничем не примечательный подросток в капюшоне, надвинутом на лицо. На станции он прошел через турникет, спустился по лестнице и пошел к центру платформы. Его укололо неприятное чувство, как будто кто-то на него смотрит.
– Ерунда, – думал Миша, – меня никто из игроков не знает в лицо, все будет ок.
Неприятное чувство прошло, потом вновь усилилось. Миша огляделся. Много людей, все спешат по своим делам. Он снова пошел вперед, не снимая капюшона, под лестницу-переход, которая вела на другую станцию. Там стоял парень с журналом Gamer в руках, и равнодушно смотрел на спешащих пассажиров.
«Какой-то он аморфный, нет в нем жизни», – подумал Миша.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
