девушка, — завтра увидишь. Не буду я ради тебя на третий подниматься.
Я разочарованно выдыхаю и сестричка вспыхивает словно искра.
— Ни семьи, ни положения, ни денег, а всё туда же — распоряжения она мне тут раздаёт. Без тебя дел много… Записка ей понадобилась… Я вообще то не обязана была её тебе передавать, мне за это никто не заплатил. Обычно к вечеру я на ногах не стою от усталости, а ты гонять меня ещё будешь по этажам?! Выдумщица!
Кое как затолкав в себя вторую ложку холодной манной каши, я отворачиваюсь к окну.
Огрызаться и спорить с ней явно не стоит.
— Ты поела? — резко спросила сестра и схватила с тумбочки тарелку с практически не тронутой кашей, — только кашу переводим на тебя. Кто жрать хочет, сразу всё съедает, а ты всё капаешься.
В новой палате было три кровати. Первую занимала девушка лет тридцати, хотя возможно чуть больше. Длинный рыжий волос и румяные конопатые щёки делали ее по особенно очаровательной, а несходящая с лица улыбка, очень располагала к себе.
— Меня Ритой зовут, — весело поздоровалась девушка, когда я вошла в палату.
— Кира, — прочистив горло ответила я. Слишком дружелюбной и открытой была девушка.
— Вот и познакомились. Занимай вот эту кровать у окна. А здесь баб Мира спит. Она только что ушла в магазин. Врач её по тихому отпустил.
Я кивнула и подошла к своей сумке с вещами.
— Сумку ещё вчера принесла сестра с интенсивки. Мы сразу поняли, что скоро к нам новенькую переведут. Ты с пневмонией?
— Ага, — безучастно киваю я, а сама нетерпеливо расстёгиваю сумку.
Сверху на вещах лежал белый конверт. Вскрыв конверт, я достала тетрадный листок бумаги и три сторублёвки. Сложив деньги обратно, я пробежала глазами по тексту:
«В этой сумке все твои вещи. К нам домой не возвращайся — не за чем. Как вчера сказал твой отец по телефону — мы для тебя сделали всё что могли, а ты опять всё просрала. Хотя ситуация для тебя обычная, поэтому выпутывайся из очередного болота сама и живи теперь тоже сама. Больше никакой помощи от нашей семьи не жди. Ты сама во всём виновата, Кир. Ну, правда! Без обид. Полечи голову и уезжай из города. Немного денег на электричку я тебе оставила. И главное!!! К Косте не суйся, Кира. Мы скоро будем официально вместе. Вчера он приглашал меня к себе в бокс, там мы до утра проговорили. Завтра пойдем с ним ещё куда-нибудь… В общем мы живём и к тебе не лезем. И ты не лезь… Прощай»
Сжав в руках записку, я словно подкошенная опадаю на кровать.
Вот значит как.
— Эй! Ты чего! Плохо? — подбежала ко мне Рита, — новости плохие?
Словно робот, я перевожу взгляд на девушку и медленно качаю головой.
— Никаких новостей нет. Всё как обычно. Плохо.
Рита присвистнула, а потом вдруг вся просияла.
— Слушай! У меня ведь есть волшебный чай с мятой! И пироги муж перед обедом принес. Знаешь с чем пироги? С черёмухой! Мы летом ведрами ее собирали, представь! Пойдём почаёвничаем и всё расскажешь.
И я рассказала. Меня словно прорвало. Постороннему человеку я выложила абсолютно всё. Все мысли, переживания, всю свою восемнадцатилетнею историю я выплеснула на суд девушки, которую знала минут пять от силы. А когда всё рассказала, откинулась на спинку стула и стала ждать осуждения. Ещё раз услышу какая я дрянь и дура, как я сама свою жизнь погубила. Ничего нового. Я столько раз это слышала и часто воспринимала это в штыки — оборонялась, защищалась, огрызлась, а сейчас….
А сейчас я просто устала. От всего устала. От жизни. От мира. От себя.
Хочется закрыть глаза и не открывать. Для такой как я нет места в этом мире. Они все заслужили право жизни, а я всё похерила…. Ещё в детстве проморгала.
И действительно я пустая. Пустышка живущая пустой жизнью.
— У меня впервые нет слов, Кир, — серьёзно начала Рита, — я обычно много болтаю, но твоя история меня просто лишила дара речи.
После слов девушки я внутренне сжалась и опустила глаза. Именно теперь начнутся осуждения.
— Я даже представить не могу, что ты пережила. Не знаю смогла бы я такое пережить.
Я моргаю и удивлённо смотрю на Риту.
— Что пережить? Ты наверное не всё услышала. Это я виновата. Во всём, что со мной происходило и происходит виновата только я. Я — паразит. Понимаешь?!
Рита очень долго и внимательно смотрит мне в глаза, а после тихо произносит.
— Я не вправе искать виноватых или правых, но могу сказать точно — ты не паразит. Знаешь, я вообще не сторонник обвинений, хоть и считаю человека творцом своей жизни, но… Но главной первоосновой всего считаю обстоятельства. Именно из них всё вытекает. Понимаешь?! У тебя, Кира, было столько обстоятельств… На две жизни хватило бы. Тебя сделали эти обстоятельства — они тебя взрастили и вырастили, других воспитателей ты не имела. Плохо поступала ты, с тобой не лучше обходились — всё сливалось в нескончаемый круговорот дерьма, прошу прощение за такой оборот речи… Но на говне, моя хорошая, тоже можно вырастить прекрасное дерево. Главное… взять в руки росток и лопату. А в тебе есть этот росток, Кира. Я точно знаю.
Слова Риты на какое то время стали для меня глотком чистого воздуха. Я всё время их прокручивала в голове, а когда оставалась одна в палате даже проговаривала — «в тебе есть росток…».
Может она ошиблась? Возможно из моего рассказа она ничего не поняла? Или я неосознанно приукрасила некоторые события или обелила себя в чём-то? Или пожалела?
Я потом несколько раз спрашивала у Риты, что именно она хотела сказать. Вдруг я слышала только то, что мне хотелось услышать, но однажды девушка просто обняла меня и с улыбкой ответила.
— Ты точно не должна в одиночку нести ответственность за всё, что с тобой происходит, Кир. Хотя почудила ты конкретно, но кто из нас по молодости не совершал ошибки? Представь, я перед свадьбой чуть не уехала в другой город с другом детства. А всё потому, что была когда то в него влюблена и вспомнила былое. Знаешь что мне помогло? Любовь. Любовь будущего мужа. Любовь и понимание родных. А ещё — теплые и доверительные беседы за круглым столом. Я и сейчас считаю, что без разговоров ничего не решить и не сделать. Это касается любой сферы нашей жизни. Людям дана уникальная возможность. Знаешь
