казалось мне очень плохим знаком.
А еще неприятно было думать о роли Эвелины во всей этой истории. Я не успела расспросить Роберта о том, действительно ли она была сообщницей Шарроуза или же, наоборот, помогала поймать его, что выглядело правдоподобнее.Но, в-любом случае, по отношению ко мне это было полным свинством.
Я, конечно, не надеялась,что мы стали близкими подругами, слишком мало были знакомы, да и, вообще, мы с ней слишком разные. Но мне казалось, что нас связывает взаимная симпатия, уважение, женская солидарность, в конце-концов. Она ведь прекрасно видела, как я волнуюсь за сына, и не словечком не намекнула, что он в безопасности. Это было жестоко.
Почему-то подумалось, что Риллианна в такой ситуации обязательно дала бы мне какой-то знак. Вспомнив о невесте Роберта, я вздохнула. Как она там? Переживает или Эвелина ей все рассказала? И тут меня прошиб холодный пот. А что, если леди Рэдлоу дейсвительно сообщница пронырливого ректора? Риллианна может быть в опасности, или в храме ей нельзя навредить?
Стояла глубокая ночь, но я понимала,что заснуть мне не удастся, не стоит и ложиться. Читать тоже не имело смысла, смысл печатных слов просто ускользал от моего понимания, и отвлечься от тревожных предчувствий не удавалось.
Я решила прогуляться до гостиной, потому что сидеть на одном месте было уже невыносимо. Но не успела я сделать и пару шагов по коридору, как чуть не врезалась в появившегося из портала Роберта.
- Аделина, ты что до сих пор не спишь, скоро уже светать будет? - удивился он, сам при этом выглядел достаточно свежо, словно не провел полночи на ногах.
- Не могу уснуть, - пожаловалась я, зябко поежившись, - вот увижу Люса, тогда и буду спать, а пока на сердце все равно не спокойно.
- Я же сказал, с ним все в порядке, - немного раздраженно бросил Роберт, но взгляд его немного потеплел, - ну, правда, Аделина, у меня все под контролем, плюс король еще распорядился о дополнительном отряде гвардии. Да его сейчас сильнее наследного принца охраняют!
- Я понимаю, - я кивнула, не имея желания спорить дальше, мужчинам все равно никогда не понять материнской паранойи, и задала еще один мучивший меня вопрос, - скажи, Эвелина была соучастницей барона Шарроуза или действовала заодно с тобой?
- Хм, - взгляд Роберта на мгновение стал виноватым, - она очень самоотверженная и отважная женщина, собственно, это король предложил ей помочь. Он когда связи ректора прорабатывал, узнал об их романе, когда Эва еще студенткой была. Ну они, в-общем, оба эту связь не скрывали. Для Эвелины это был вообще рекорд - целых два месяца! Да и Сириус был весьма увлечен. Так что, мы надеялись, он поверит, что амбициозная и тоже, якобы обиженная на родню и страну, девушка согласится ему помочь.
- Ясно, - я вздохнула, обсуждать госпожу Рэдлоу больше желания не было. И вообще стало как-то грустно. Невеста у графа Блэквурда - замечательная, подруга - чудесная, ими он восхищается, и только я бедная родственница, с которой не нужно считаться.
- Спокойной ночи, Роберт, - тихо сказала я и хотела возвращаться в спальню, но мужчина резко перехватил меня за руку.
- Ты обиделась? - как-то глухо и напряженно спросил он, - Аделина, если бы не крайняя необходимсть, я не стал бы рисковать тобой.
- Я понимаю, - ответила я, не поднимая глаз и пытаясь освободить из хватки свою руку.
- Проклятье, Аделина! - граф резко дернул меня на себя, - да посмотри уже на меня, не прячься! Я сам сто тысяч раз пожалел, что согласился на этот план! Извелся весь, пока мы ждали в засаде, если бы не Его Величество…- тут он вдруг крепко обнял меня, прижимая к себе.
Я стояла, ошарашенная, чувствуя, как гулко бьется его сердце, и, не зная как реагировать, подняла взгляд. И чуть не задохнулась, утонув в, горящих черным огнем, сумасшедших глазах Роберта. Он снова забирал мою душу, не сомневаясь, не спрашивая, как уже однажды забрал, вытащив из моего родного мира.
И я не в силах была сопротивляться под этим взглядом, я словно плыла куда-то в черном тумане с миллионом искр и в то же время чувствовала железную хватку объятий моего мрачного, резкого, упрямого некроманта. И так захотелось отвлечься от всех навалившихся проблем, страхов, обид, так до боли захотелось стать необходимой ему, пусть и ненадолго, что я забыла про все свои клятвы не смотреть на этого мужчину, забыла о том, какой он гад и придурок, и что я должна его ненавидеть, и первая потянулась к его губам.
Роберт сначала вздрогнул,словно не ожидая такой моей реакции, но тут же перехватил инициативу и ответил жестким, властным, требовательным поцелуем. Одной рукой он все так же крепко держал меня за талию, а другой сжимал затылок.
Я задохнулась от ярких ощущений и совершенно не заметила, как мы оказались а его комнате.
Ни я ни он не произнесли ни слова. Словно оба боялись разрушить очарование момента, боялись проснуться, протрезветь. Я не могла бы назвать Роберта нежнвм в постели, его напор напоминал жажду путника в пустыне, нашедшего источник воды. Но мне нравилось быть причиной его жажды, чувствовать его неукротимую нужду и удовлетворять ее.
К тому же к нашей страсти примешивалось странное ощущение, что когда-то все это уже было. Словно я уже сгорала в этих крепких объятиях, не допускавших неподчинения, в другой жизни, в мечтах или снах я уже принадлежала этому мужчине, и клялась быть его навсегда.
И в этот момент я и подумать не могла, что спустя несколько часов мы вновь будем бесконечно далеки друг от друга, а сердце будет сжиматься от горечи разочарования.
Рано утром мы ехали вдвоем в столицу и молчали. Я прикрыла глаза и делала вид, что сплю. Я боялась, что если Роберт заговорит со мной, я сделаю что-то непоправимое. Мне необходима была передышка, чтобы продумать свои дальнейшие действия.
Двойственные чувства терзали мое сердце. С одной стороны, я была рада, что вот-вот увижу и обниму сына. С другой - было очень больно. А еще я ужасно злилась. Злилась на себя, потому что дура. Потому что увидела какие-то необыкновенные чувства на пустом месте. И когда мужчина, которому я только
