в последнее время все сводило с ума. Приятные осенние деньки обманчиво настраивали на романтический лад. Казалось, что все только зарождается. Обман заключался в том, что осенью никогда ничего не зарождается.
Все жаркое лето под палящим солнцем Анаис в поте лица занималась стрельбой из лука. Тренировки дали свои плоды. Ей это действительно удавалось и даже нравилось. Прошло немало времени, прежде чем Анаис смогла впервые в жизни убить дичь. Затем прошло немало времени для того, чтобы она смогла это принять и пережить.
И вот осенью, сидя на ветке вяза в охотничьей позе, выставив одну ногу вперед, она холодным и расчетливым взглядом осматривала опушку леса в поисках мелкой безобидной жертвы. Внизу тихо и аккуратно крался Роггвер, который также помогал искать добычу. Ловко перепрыгнув с ветки одного дерева на другое, Анаис обогнула ствол и услышала легкий свист Рогги. Он показывал ей пальцем в сторону небольшой осинки; приглядевшись внимательно, Анаис заметила нечто небольшое и коричнево-белое, копающее своей головой ямку под деревом. Рябчик в поисках насекомых. Анаис резко сняла лук, вытащила стрелу и, натянув тетиву, прицелилась. Ее руки уже практически не дрожали; она довольно искусно держала оружие. Она выдохнула. И со свистом выстрелила.
Роггвер подождал пару секунд и затем подбежал забирать тушку. Анаис самодовольно улыбнулась.
— Спускайся, русалка! — весело произнес Роггвер, подошедший к дереву и державший в руках дичь, и Анаис прыгнула прямо на него. Убитый рябчик неожиданно упал из рук, а Рогги машинально поймал девушку. Не понимая, что произошло, он некоторое время держал Анаис на руках, пока она хитро на него посматривала, дрыгая ножками туда-сюда. Когда понимание все же к нему пришло, он резко поставил ее на землю; Анаис кокетливо поправила волосы, которые при падении кучей упали на лицо. — Осторожно! Не шути так, — рассеянно пробормотал Роггвер, и Анаис мило хихикнула.
* * *
Искушавши жареного рябчика, рыжеволосая русалка висела на дереве вниз головой, обхватив ветку ногами и качаясь туда-сюда. Рогги пусто смотрел в сторону деревни, поглощенный своими мыслями.
— Мне больше нечему научить тебя, — слегка опечаленным голосом произнес Роггвер.
— Как это? — Анаис перехватило дыхание от неожиданности.
— Вот так это, — пожав плечами, ответил Рогги и, подняв голову в ее сторону, печально улыбнулся. — Ты молодец. Только не знаю, где ты применишь полученные навыки. Впереди тебя ждет долгая и насыщенная жизнь, замужество. Князь, наверняка, уже давно подобрал для тебя выгодную и хорошую партию…
— Я не собираюсь замуж! — яростно выпалила девочка, покраснев от злости, как земляника. — Ну то есть… — замялась девушка. — …не за того, кого предложит дядюшка.
— А за кого тогда? — Роггвер вопросительно посмотрел на нее.
— Знаешь, Рогги, я люблю одного человека, — Анаис мечтательно посмотрела в небо и по-доброму улыбнулась этому миру. — Вот за него бы я вышла замуж. Я бы сбежала с ним хоть на край света. Видимо, только так и придется.
— Он знает о твоих чувствах? — закономерно спросил Рогги, снова уставившись в сторону деревни.
— Нет, — просто ответила девушка. — Но скоро узнает.
— У тебя все будет хорошо. Такой девушке, как ты, никто не сможет отказать.
— Какой такой? — у Анаис снова перехватило дыхание и она с надеждой посмотрела в его сторону. Он минуту молчал, а затем, вздохнув, устало ответил:
— Сложно описать.
Анаис сжала губы, пытаясь не разочароваться.
— И кто этот счастливчик? — все так же устало произнес Роггвер. — Если не секрет, конечно же.
— Не секрет, — снова воодушевилась девушка. — Он красив, смышлен, много чего умеет и знает. Он сильный и очень хороший воин. У него очень доброе сердце. Он теплый и уютный, и так похож на моего папу.
Анаис спрыгнула на землю; Роггвер повернулся в ее сторону и невесело улыбнулся. Она посмотрела на него прямо своими красивыми синими блестящими глазами и договорила:
— А еще он мой учитель.
Роггвер резко отвернулся от девушки и сразу же ответил ей:
— Что я тебе могу дать, Анаис?
— Я думаю, что все, — уверенно проговорила она.
— Сбежать… — задумчиво пробормотал юноша. — Не говори о том, чего не понимаешь.
— Я думаю, что я понимаю…
— Нет, — выпалил Роггвер. — Не понимаешь. Не понимаешь того, что придется питаться одними крысами. Не понимаешь того, что по дороге можно просто умереть от любой болезни. Не понимаешь того, что хоть ты и с оружием, но ты все равно в этом мире будешь жертвой. Твой лук со стрелами, мой топор — ничто перед волком и, не дай Зрящий, медведем. Ты мечтаешь об этом, будто бы это какая-то увеселительная прогулка, но свобода, о которой ты так грезишь, злая и беспощадная. Я не говорю даже о том, что все твои разговоры о “любви” пропадут после первой же беды. Ты выросла на княжеском дворе и к нему привыкла. Лучше тебе там и оставаться.
— Я смогу это пережить, — с мольбой в голосе произнесла Анаис. — Я ведь тебя люблю, Рогги! Дай мне шанс!
— Занятия окончены, — Роггвер был непреклонен.
— Я не понимаю! — Анаис не на шутку злилась. — Я же призналась тебе в своих чувствах! Ты сам мне только что говорил, что мне никто не сможет отказать.
— Я не отказывал, — просто ответил Роггвер. — Но и не соглашался. Наши занятия окончены.
Он ушел, неуклюже опираясь на правую ногу и опустив голову. Анаис смотрела ему в след. Ее глаза покраснели, заблестели еще больше; из них градом потекли слезы. Все заволокло пеленой. Анаис присела наземь и, закрыв лицо руками, горько и отчаянно разрыдалась. Она кричала и рычала в надежде, что весь мир услышит ее страдания и смилостивится над ней. Она встала и, посмотрев в небо, закричала от боли, что есть мочи; истерия, эмоции и чувства, жившие в ней, как птица в клетке, обуревали ее с пущей силой и, наконец, выпорхнули наружу. Глаза ее заискрились бешеным пламенем, а внутри вспыхнул пожар. Держать его больше не было никаких сил. Но осознать это тоже было невозможно…
* * *
…Полный хаос. Огромное облако огненного взрыва. Все вокруг полыхает, кружатся огненные смерчи, затягивая всех в свои смертельные объятия. Мира больше нет. Повсюду слышны завывания, крики боли и концентрированного страдания. Дышать невозможно. В центре всего этого апогея стоит рыжеволосая взрослая женщина, которую исказила гримаса отчаяния. Разочарования миром, который ее не принял.
И этого мира больше нет. Его заменило идеальное ничто. Совершенное ничто. Но в этом “ничего” еле различима чья-то коварная улыбка. То, что суждено, сбылось окончательно…
* * *
…Запах гари заставил Анаис резко успокоиться и прийти в себя. Позади нее полыхала та
