головокружение. Я покрепче ухватилась за Мирея и затаила дыхание в ожидании слов врача.
— У вашего мужа множественные ушибы по всему телу, отравление сильнодействующими психотропными препаратами и серьёзное сотрясение головного мозга, полученное вследствие удара головы о что-то твёрдое. Скажу вам сразу, шанс, что он вспомнит хоть что-то из прошлого, слишком мал. Я даже не могу вам сказать, когда он очнётся. Мы подключили его к аппарату комплексного восстановления и вывели все токсичные вещества из его организма, но теперь какое-то время он будет находиться без сознания, — пояснил доктор монотонным, усталым голосом. — Но риска для жизни нет, так что можете выдохнуть. Скорее всего, придётся знакомиться с мужем заново, но это лучше, чем его потерять насовсем. Можете ненадолго проведать его, но только ненадолго! Пациенту вы сейчас всё равно ничем не поможете, а себя можете накрутить до нервного срыва, — произнёс он строго и пропустил нас внутрь палаты.
Первое, что я увидела, это бледное лицо Сейта, покрытое ссадинами и ушибами. Голова мужчины была перевязана специальной заживляющей повязкой, а к рукам и ногам были подсоединены пищащие датчики. Слева от кровати стоял небольшой монитор, транслирующий какие-то показания.
Не заметила, как присела на небольшое кресло возле кровати и осторожно коснулась кончиками пальцев прохладной руки Сейта. Глаза наполнились слезами одновременно и боли, потому что видеть дорого сердцу арвальца в таком состоянии было тяжело, и облегчения от того, что любимый мужчина жив и медленно идёт на поправку.
Мирей встал сзади меня и слегка приобнял за плечи, выражая этим жестом свою безграничную поддержку.
— Сейт… не знаю, слышишь ли ты меня сейчас, но я, нет, вся наша семья ждёт твоего возвращения. Возможно, ты нас не вспомнишь, когда придёшь в сознание, но это не страшно. Главное, что ты жив и скоро будешь здоров, а воспоминания… мы просто создадим новые. Начнём всё с самого начала. Ты только поскорее к нам возвращайся, — произнесла я немного сумбурно, хотя мужчина меня сейчас вряд ли слышал.
— Не переживай, милая, ар Вирэль — сильный мужчина. Да и врач сказал, что угрозы жизни нет. Так что скоро будем всей семьёй вашу свадьбу отмечать, — подбодрил супруг и ненадолго вышел из палаты, давая мне время побыть с Сайтом наедине.
— Знаешь, после того дня, когда я накричала на тебя, мне было очень стыдно за свое поведение. Я хотела на следующий день зайти к тебе и извиниться, но ты пропал куда-то. А теперь вот, спустя несколько недель, ты оказываешься в реанимации. Это очень страшно, Сейт. Страшно получать сообщения о том, что кто-то из близких оказался на грани жизни и смерти. Я не знаю, что с тобой произошло, но точно знаю, что виновные обязательно будут наказаны.
Этот разговор, наверное, странно выглядел со стороны, но мне стало немного легче от того, что я выговорилась. Сердце успокоилось, вернувшись к нормальному ритму, да и вообще, дышать стало легче. Все мои мужчины живы, а с остальными проблемами мы как-нибудь вместе разберёмся.
Я ещё немного побыла с Сейтом, поговорила с его врачом, уточнив некоторые детали. А сразу после клиники мы с Миреем поспешили в тайное ведомство, где сейчас находились Даян и Фрей. Не уверена, что нас пустят туда, но попытаться всё же стоит.
Глава 33. Доказательства
Фрейзон Ри-Новэр
Двое конвоиров под неуёмными вспышками голограмм-камер сопроводили меня до ведомственного таксолëта. Сзади нас нагоняли ещё один сотрудник правоохранительного подразделения и, плохо скрывающая торжествующую улыбку, мать.
До ведомства мы долетели быстро, а там уже пришлось задержатся надолго. Первым делом меня провели в допросную, где капитан ар Хонт составил протокол, попросив поведать о произошедшем максимально честно и правдиво. Мне скрывать нечего, так что я рассказал всё от начала и до конца. Капитан ар Хонт, внимательно записав мои показания, попросил меня ожидать его тут до особого распоряжения, а сам вышел из допросной. Только ждать в одиночестве (видеонаблюдение не в счёт) мне не пришлось: в комнатушку, крадучись, словно заправский вор, прокрался Даян. И зачем такая осторожность, если тут по всему периметру различные камеры и сканеры стоят?!
— Фрей, что произошло? Там внизу толпа журналистов, а в соседней допросной твоя мать сидит. А с аром Вирэлем и отцами что? — завалил меня вопросами брат.
Я кратко пересказал ему события последних часов, на что получил обеспокоенный и задумчивый взгляд.
— Выходит, ара Сайлина решила снова засадить тебя в тюрьму? Чтоб ты ей не мешался под ногами?
— Выходит, что так, — я постарался ответить как можно равнодушнее, скрывая истинные эмоции глубоко внутри себя. Не хочу, чтобы мою слабость видели в первую очередь самые родные и близкие. Не хочу, чтобы Арида переживала за меня, подвергая тем самым опасности жизнь нашего малыша. Не хочу, чтобы побратимы жалели меня, наоборот, я сделаю всё, чтобы они уважали меня. А для этого мне придётся в очередной раз победить собственную мать. Сломать её коварный план, разрушить тот порочный круг, в который она всех нас загнала.
— Говоришь, моя мать сидит в соседней допросной? А можешь сходить туда и узнать, что там происходит? И, если вдруг кто забыл, в той комнате, где меня арестовали, должны быть установлены камеры наблюдения, так что напомни своим коллегам, чтобы проверили. А ещё пусть опросят моих подчинённых, которых я взял с собой на обыск. Уверен, после таких неоспоримых доказательств моей невиновности победить мать будет гораздо легче.
— Хорошо, брат, я всё узнаю. Ты главное держись, — ответил Даян и покинул допросную.
Даян Эванс
Покинув брата, я быстро набрал жене, которая пыталась до меня дозвониться сегодня весь день, и поведал ей и Мирею о том, что случилось с Фреем и Сейтом. Попросил побратима не оставлять нашу супругу без присмотра и попытаться её успокоить после таких новостей. Больше говорить я не мог, поэтому спешно отключился и зашёл в другую допросную, чтобы, если вдруг что, помочь своему брату выбраться из этой гадкой истории.
В соседней допросной было громко и немного тесно. В центре небольшой комнатки стоял стол, за которым на неудобных стульях сидели капитан Хонт и Сайлина Ри-Новэр. Женщина нервно покусывала свои губы, мяла пальцами своё платье, постоянно отводила глаза и пыталась выдавить из себя слезы. Но всё это выглядело как в дешёвом голограмм-фильме. Следователь же, выведя на стену голограмм-изображение каких-то неизвестных документов, пытался заставить мать Фрея говорить.
— Ара Сайлина Ри-Новэр, я вас спрашиваю ещё раз: откуда у вас эти документы? Каким образом они у вас оказались?
