пока что просто ваши предположения? Или же она намекала на кино, театр?
— Конечно, всего лишь мои предположения. Я так поняла, что она собирается в Москву и что у нее там какое-то важное дело. Про Ярославль ничего сказать не могу. И я удивилась, когда услышала от вас, что она последнее время жила в Ярославле. Нет, город, конечно, хороший, но почему там, а не в Москве? Может, не сложилось?
— Она не говорила вам что-нибудь про золотую устрицу? — уже безо всякой надежды спросила Женя.
— Устрицу? Ну да, конечно, говорила! — Таечка просияла, и Женя только сейчас заметила множество мелких морщинок на ее лице, и поняла, что ей, такой маленькой куколке в розовом халатике и крохотных тапочках, обладательнице детского голоска, лет за шестьдесят!
Женя с Наташей переглянулись. Неужели сейчас они узнают тайну этой самой золотой устрицы?
— Она сказала так: «Запомните, Тая, “Золотая устрица”»!
— Вы серьезно? — не в силах скрыть разочарование, спросила ее Женя. — И вы не уточнили, что она имеет в виду?
— Нет, я ее спросила, что, мол, это значит, что это за устрица? И знаете, что она мне ответила? «Скоро сами услышите…» Вот и все.
— И вы, конечно, больше не настаивали… — вздохнула Наташа.
Женя собралась было уже поблагодарить Таечку и распрощаться с ней, как Наташа вдруг не выдержала:
— Тая, ее убили! Сегодня ночью! Быть может, вы все-таки вспомните что-нибудь еще, какую-нибудь тайну, которую не посмели бы раскрыть, если бы знали, что она жива…
Таечка буквально рухнула на стул. И теперь смотрела попеременно то на Женю, то на Наташу, часто моргая ресницами. Потом по бледным, словно из старенького папье-маше, щечкам ее потекли слезы.
— Какой ужас! — прошептала она, слизывая их с губ. — Такая молодая, красивая! Необыкновенная женщина!
— Тая, так вы знаете что-нибудь еще?
— Не то что знаю… Но вспоминаю, какие странные вопросы она мне задавала на одной из примерок… Примерок было три! — Она вздохнула: — Сейчас, минутку… Мне надо сосредоточиться… Значит, так. Она спросила меня, не согласилась бы я за большие деньги, чтобы меня круглые сутки в течение месяца снимали на камеру. Представляете, как я удивилась! Меня? Поначалу я даже как бы обиделась, подумала, что речь идет обо мне, как о… ну, вы понимаете… о такой, совсем маленькой… Ну, типа, может, кто-то захочет узнать, как живем мы, маленькие… Но она тотчас поправила меня, вернее объяснила, что речь идет совсем о другом, что это, ну, как бы ей, понимаете, нормальной, молодой и здоровой женщине, предложили пожить в каком-то шикарном месте, на всем готовом. Я, признаться, так удивилась, что сразу же спросила ее, в чем подвох. И она ответила, что подвохов нет. Что группа богатых людей развлекается таким образом.
— Каким таким? — не вытерпела Женя, заинтригованная рассказом Таечки.
— Мы же, сказала Нина, постоянно наблюдаем «по ящику»… Это ее выражение. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Так вот, мы наблюдаем «по ящику» каждый день жизнь богатых людей, смотрим сериалы про миллионеров, разные шоу с участием наших, далеко не бедных, артистов… А есть люди, как раз богатые, которые хотят понаблюдать за бедными, которых временно, предположим на месяц, поселят в богатый особняк и будут кормить их разными деликатесами. И спать они будут на шикарных кроватях, словом, вы меня поняли… Я, честно говоря, удивилась и испугалась. И снова заговорила про подвох. Что все не так просто. И тогда она призналась, что будут и мужчины. Молодые и красивые… Скажите, она была изнасилована перед тем, как ее убили? Она согласилась принять участие в этом шоу?
Женя не знала. Ребров об этом не говорил.
— Мужчины… Она, бедняжка, говорила об этом со смехом, мол, там все будет по согласию, что она в любой момент сможет отказаться…
— О каких деньгах шла речь? — спросила Наташа.
— Кажется, несколько миллионов рублей.
— Вранье! Ее точно обманули. Я имею в виду условия… — со злостью в голосе воскликнула Наташа. — Наверняка поиздевались и выбросили… Уф… Ну какая же она… блин… Дурочка!
— Вот и я ей об этом сказала! — Таечка всплеснула ручками. — Не надо, говорю я ей! А она смеется и говорит, мол, да это не для меня… или что-то в этом духе. Спросила меня, как ей вообще такая идея? И я ей прямо ответила, что это полный бред! И что те, кто придумал это, настоящие извращенцы! Преступники!
— А она что?
— Она снова расхохоталась и в который уже раз спросила меня, мол, как идея? Интересная? Оригинальная? Ее словно забавляло все это. И зачем ей было знать мое мнение? Кто я ей такая? Уж точно не авторитет. К тому же она наверняка знала мою реакцию.
— Так, может, она для этого платье и сшила? — догадалась Женя.
— Гм… Ну, сейчас только это в голову и лезет… — закивала портниха. — Оделась красиво и поехала за миллионами. Вот только как же она в Ярославле-то оказалась? Она же оттуда пропала?
— Из Ярославля она поехала как раз в Москву, — проговорила со вздохом Женя. — И агенту по недвижимости сказала, что ищет дом на Рублевке… типа, что купить хочет. А на самом деле просто дурачилась, играла сама с собой в очень опасную игру…
— Заигралась, короче, девонька… — И Таечка заплакала еще горше.
17. Записки Н. К.
— Тамара, и ты повелась? Ты не забыла, что это шоу? Что нас с тобой разыгрывают? Где твой приятель? Он, конечно же, исчез? По сценарию?
— Ты не понимаешь… Он не из этих… Он не из сценария, поняла? Это просто мой парень.
— Да что ты говоришь? Смотри, не сбейся, говори текст правильно, четко… — ерничала я, чувствуя, как меня начинает пробирать дрожь.
Я перепугалась не на шутку. А что, если она говорит правду?
— А это тогда кто? — задала я, наконец, самый важный вопрос, имея в виду труп мужчины под монстерой.
— Вот он-то как раз по сценарию. Это мужик, который должен был с тобой переспать.
— Все-таки старика подсунули… А кто его так? Вы нашли его здесь таким или это вы его?
— Я не знаю… Мы с Костиком спали и, вероятно, в это самое время в дом зашли наши хозяева или устроители, не знаю, как их правильно назвать, и запустили этого героя-любовничка.
— Подожди… — Я хотела, чтобы она рассказала мне все с самого начала. Вопросы так и сыпались на голову Тамары.
Кто позволил ей приглашать в дом какого-то там Костика? Кто позволил ей съедать предназначенную мне еду? Кто разрешил ей обращаться со мной, как с прислугой? И какова вообще ее роль? Нанята она так же, как и я, или она как-то непосредственно связана с нанимателями?
— Мне
