– говорю брату, одеваясь в прихожей. К его неформальному виду все давно привыкли. Мне все равно, а мать смирилась.
– Таков контент, – ухмыляется брат. – Лайт никому не интересен, только хард.
Качаю головой. Ладно, меня там ждет свой хард.
Прощаюсь с отцом, братом, мать всё-таки всовывает мне пирожные в контейнере. Выхожу на улицу. Моя лисица гордая и обиженная, независимо ждет такси. Не приедет. Адрес я назвал не тот. Не получится сбежать. Конфликты мы должны решать сразу, не оставляю Алевтине время на анализ. Женщину нужно брать сразу, не позволяя ей думать. Особенно таких ярких. Я, черт побери, не пацан. Вдруг кто уведёт.
Завожу двигатель с брелока, открываю переднюю пассажирскую дверь, приглашая Алевтину.
– Нет, с тобой я не поеду, – отворачивается от меня, нервно посматривая по сторонам. Ну что же, похоже, первого скандала нам не избежать.
– Давай мы сядем в тёплую машину и поговорим, как взрослые люди?
– Нет, – упрямо отказывается она.
Ух, девочка с характером.
Заводит. Реально заводит, когда она такая горячая. Хотеть женщину, когда она обижена, это не слишком?
– Взрослые люди ведут разговоры сразу, а не потом, по факту.
– Садись, – настаиваю я. – Обсудим. Такси все равно не приедет.
– Это еще почему? – распахивает свой красивые зелёные глаза.
– Потому что оно уехало на Братскую, девятнадцать, а это очень далеко отсюда.
– Гад! – злится Аля, топая ногой.
Ух, какая!
Если бы не зима и мороз, прижал бы ее сейчас к машине и решил бы все вопросы.
– Согласен, садись, – усмехаюсь. Аля сомневается, цокает, но все же садится. Вот и славно.
Сажусь за руль, трогаюсь с места. Алевтина молчит, отворачиваясь к окну.
– Ну, давай, выскажись, – подталкиваю ее я. Игнорирует меня, не оборачиваясь. – А как тогда должны происходить наши диалоги, если ты молчишь?
– Диалог должен был произойти до того, как ты назначил дату свадьбы! – все-таки оборачивается она. Злая, глаза блестят.
– Тебе не нравится дата? Не настаиваю, выбери другую.
Знаю я все, что ей не нравится, но стою на своем. Зачем лукавить? Мы оба хотим этого.
– Да при чем здесь дата?!
– Ты осознаешь, что кричишь на меня?
– Да, и я делаю это намеренно! Потому что вы не слышите меня, Александр Яковлевич!
Когда моя девочка злая или обиженная, она переходит на «вы».
Мне нравится.
– Куда мы едем?!
– Домой.
– Мой дом в другой стороне.
– А мой – в этой, – спокойно отвечаю. Я никогда не подыгрываю женщине в истерике. Терпения мне не занимать.
– Я не хочу к тебе, с тобой невозможно говорить, ты меня не слышишь и стоишь на своем.
– Последние полчаса я только и делаю, что слушаю тебя. Убери истерику и включи адекват. Может, тогда у нас получится конструктивный диалог.
– Ах, я, значит, неадекватная истеричка?! – подается ко мне Аля. Закипаю. Но настроен я далеко не на скандал. – Да кем вы себя возомнили?
Сжимаю челюсть.
– Твоим мужчиной, который принимает ответственные решения, – голос спокойный, но холодный. Я накажу тебя, моя лисица, за каждый крик.
– А я права голоса, значит, не имею?! А вы в курсе, что крепостное право отменили, барин?
Открываю с пульта ворота. Глеб сегодня уехал. Мы одни, что очень кстати. Паркую машину во дворе.
– Ты понимаешь, что это наш первый скандал? – интересуюсь я.
– Конечно, понимаю, и он далеко не последний, если вы продолжите не считаться со мной.
Такая деловая. Ухмыляюсь. Сейчас воспитаем в ней хорошую девочку.
Молча выхожу из машины. Открываю дверь со стороны Алевтины и подаю ей руку. Естественно, она не берет, демонстративно отворачиваясь. Качаю головой, хватаю Алю за талию, перекидываю её через плечо и несу домой.
– Отпусти! Немедленно отпусти! – кричит и колотит меня по спине, за что получает хлёсткий удар по заднице.
– Прекрати дёргаться, иначе свяжу.
– Да сейчас прям! Только тронь меня, Майоров! – категоричная и наивная. А я как раз несу ее трогать.
– Саша, я серьёзно! – визжит, когда заношу в дом и несу прямиком в спальню.
– Я тоже очень серьезно. Похоже, что я шучу?! – выгибаю брови, ставя ее на пол.
Лисица отходит от меня вглубь комнаты, когда я запираю дверь и прячу ключи в кармане брюк. Снимаю пальто, ботинки.
– Секса не будет! – фырчит от злости.
– А кто сказал, что это будет секс? Это будет воспитательная работа.
– Нет! – запахивает куртку, будто она ее спасет. – Насиловать будешь? – нервно усмехается.
– Насилие – это преднамеренное нанесение вреда, когда жертва не хочет и не получает удовольствия. Вреда не причиню, удовольствие ты тоже получишь, обещаю, – ухмыляюсь, расстегивая рубашку.
– Саша... – настороженно за мной наблюдает.
– Раздевайся, моя хорошая, – подхожу к ней вплотную, прижимая к стене.
– Саша... – повторяет мое имя. – Я...
Не даю ей договорить, хватаю за куртку, дергаю на себя и впиваюсь в губы. Не отвечает, кусая мои губы. Чем добивается обратного эффекта, подогревая меня еще больше. Углубляю поцелуй, лишая нас дыхания. Несколько секунд - и моя сладкая девочка сдаётся, отвечая мне на поцелуй. Делает она это агрессивно, тем самым подогревая наше дикое возбуждение. Пользуюсь моментом, срываю с нее куртку, заколку, распуская волосы, зарываясь в них. Все, Алевтина плывет. Да!
Хватаю подол ее платья, снимая через голову, и снова жадно целую, терзая пухлые губы.
Хватаю за талию, бросаю на кровать. Лисица глубоко дышит, а глаза пьяные. Да, не приходи в себя, моя девочка.
Открываю ящик в тумбе, достаю ленты.
– Что это? – распахивает глаза, возбуждённо сглатывая.
– Тебе понравится.
Хватаю ее за руки и привязываю сначала одно запястье, потом другое к спинке кровати. Моя лисица затихает, начиная подрагивать. Тянется ко мне за поцелуем, но я качаю головой, поднимаясь с кровати. Аля дергает руками, но вырваться не получается.
– Майоров, что происходит?
– Воспитательная работа, я уже говорил. Давай снимем мешающие нам детали, – поддеваю резинку колготок, стягиваю с ее ножек. У меня шикарная девочка. Белье красивое, кружевное, прозрачное. Ее грудь – вообще мой персональный фетиш. Соски уже налились и торчат сквозь прозрачную ткань бюстгальтера.
Наблюдает за мной настороженно, но тоже возбуждена, облизывает губы.
– Очень красивая, – произношу я, снимая рубашку.
