раскрасневшееся лицо. Она сосредоточенно морщит лоб, приближаясь к оргазму.
— Черт, детка, в тебе так хорошо, — стону я, снова опуская голову на подушку.
Придушенный крик вырывается из ее горла, когда она падает. Я чувствую, как она бьется в конвульсиях вокруг меня, и это выводит меня из равновесия. Я стискиваю зубы и стону, когда оргазм пронзает меня насквозь. Харли падает на меня, зарывается лицом в мою шею и душит меня своими волосами. Она смеется, когда я начинаю отмахиваться от них и выплевывать волосы изо рта.
— Это ты всегда хочешь, чтобы я распускала волосы, — бормочет она, ее голос приглушен.
— Да, но это не значит, что я хочу, чтобы ты меня ими душила. — Я хмыкаю.
Она снова смеется и сползает с меня на кровать.
Я встаю и избавляюсь от презерватива, а затем с довольным, но измученным вздохом забираюсь обратно в постель. Харли на несколько минут закрывается в ванной, а затем возвращается и прижимается ко мне.
Харли
Этот отпуск до сих пор такой удивительный. Мы здесь всего три дня, а уже столько всего увидели. Ели вкусную еду, общались с интересными людьми и определенно сблизились. Я абсолютно обожаю этот город. Все в нем. Достопримечательности, звуки, люди — я люблю все!
Сегодня мы с Ноланом отправляемся на экскурсию по виноградникам и на дегустацию вин. Я ничего не смыслю в вине и никогда его не любила, но Нолан очень хочет это сделать. И вот мы едем в автобусе с сорока другими людьми, направляясь в долину Сонома. В рамках тура мы посетим четыре разных винодельни.
Первая винодельня очень милая, но мне не нравится ни одно из вин, которые мы пробуем. Вторая винодельня просто захватывает дух, и мне действительно нравится одно из их белых вин. Когда мы добираемся до третьей винодельни, я начинаю чувствовать себя слегка навеселе. Обычно я предпочитаю пиво, но вино действует на меня по-другому. К тому же сегодня мы еще не ели ничего особенного — только позавтракали, и то несколько часов назад.
Пока мы сидим за барной стойкой в четвертой и последней винодельне, к нам подходит пожилая пара и садится рядом с нами для дегустации. На вид им около шестидесяти, на голове у женщины красивый цветочный шарф. Очевидно, что она борется с каким-то видом рака.
— Привет, я Харли, — говорю я с улыбкой, представляясь им.
Женщина тепло улыбается и пожимает мне руку.
— Привет, Харли. Я Люси, а это мой муж, Берт.
— Привет, — говорит Берт и пожимает мне руку.
— Привет, Берт. Это мой парень, Нолан, — говорю я, кладя свою руку на руку Нолана.
Нолан улыбается и пожимает обе руки.
— Если бы ты не сказала «парень», я бы подумала, что у вас медовый месяц, — мило говорит Люси.
Мы с Ноланом хихикаем.
— Я наблюдала за вами во время тура и не могу налюбоваться, какие вы милые ребята, — продолжает она.
— О, спасибо, — отвечаю я.
— Вы впервые в Сономе? — спрашивает Берт.
— Да. А Харли вообще впервые покинула Бостон. — Нолан ухмыляется.
— О, вау! Как здорово! Вы хорошо проводите время? — щебечет Люси.
— Лучше всех! — говорю я.
— Что привело вас сюда, ребята? — с любопытством спрашивает Нолан.
Берт кладет руку на плечо Люси. Она грустно улыбается и накрывает его руку своей. У меня замирает сердце, и я понимаю, что то, что Люси собирается сказать, не будет приятным.
— У меня четвертая стадия рака груди. Я прошла несколько курсов химиотерапии и облучения, но рак распространился по всему телу. Врачи дают мне всего несколько месяцев жизни. Мы с Бертом хотим сделать эти последние несколько месяцев незабываемыми. Я отказываюсь лежать в постели и дуться, когда могу быть счастлива до тех пор, пока больше не смогу этого делать.
Мои глаза сами собой наполняются слезами, когда я кладу руку на руку Люси, лежащую на барной стойке.
— Мне так жаль это слышать, — говорю я дрожащим голосом.
— Милая, не плачь обо мне. Я прожила хорошую жизнь. Вырастила своих детей прекрасными взрослыми людьми и провожу время со своими великолепными внуками. Все это часть Божьего плана для меня, и я принимаю его.
Я смахиваю слезы, которые начинают катиться по моему лицу.
— Что ж, для меня большая честь, что мне выпал шанс познакомиться с вами, — говорю я ей.
— И для меня, моя дорогая, — отвечает Люси с улыбкой и похлопывает меня по колену. — А теперь давайте не будем зацикливаться на моей кончине. Я здесь, чтобы попробовать вкусное вино и завести новых друзей.
— За это, — говорит Берт и поднимает свой бокал.
Мы все дружно поднимаем бокалы и делаем по глотку.
Нолан
— Эй, ты в порядке? — тихо спрашивает Харли, когда мы поднимаемся на лифте в нашу комнату. — Ты был ужасно тихий с тех пор, как мы покинули винодельню.
У меня голова идет кругом. Выслушав историю Люси, я вспоминаю о матери и своих первоначальных планах изучить болезнь и помочь найти лекарство. Мне кажется, что я предал ее, не борясь за жизни других женщин и мужчин, заболевших этой ужасной болезнью.
— Думаю, мне нужно бросить работу, — бормочу я, глядя на свое отражение в дверях лифта. Я уже даже не узнаю себя. Я так сильно изменился с тех пор, как встретил Харли. В лучшую сторону. Работа на отца превратила меня в человека, который мне не нравился, в того, кем я никогда не собирался быть. Но потом в мою жизнь вошла эта сумасшедшая, не берущая пленных женщина и заставила понять, что действительно важно в этом мире.
Харли переплетает свои пальцы с моими.
— Хорошо.
Я опускаю взгляд на нее и вижу, что она уже смотрит на меня, на ее великолепном лице играет понимающая улыбка.
— Хорошо? И это все, что ты собираешься сказать? — сухо спрашиваю я.
— Ты должен делать все, что считаешь нужным, чтобы быть счастливым с самим собой, — говорит она.
Я качаю головой, восхищаясь ею.
— Ты действительно нечто иное, Харли Джеймсон.
Она подмигивает мне.
— Да, я знаю.
Я смеюсь, затем наклоняюсь и благодарно целую ее. Зная, что она поддерживает мое решение, мне будет намного легче. Справиться с отцом? Ну, это уже совсем другая проблема.
— Если я уйду, то не смогу позволить себе дом. — Я вздыхаю. Мне бы очень не хотелось отказываться от него, но, видимо, придется.
— Есть способ сохранить его. — Харли ухмыляется.
Я поднимаю бровь.
— Да? И как же?
Она пожимает плечами.
— Я могла бы переехать к тебе. Обоих наших зарплат вместе будет более чем достаточно, чтобы
