а Раков был один. Друзья Максима были поражены уютом их бочки, который Лита смогла создать из ничего. Раков бросился ей помогать, поставил стакан со свечой в центр стола и многозначительно вопросил:
– Нет ли у кого иногда спички?
Зажгли свечу, открыли вино, и Лита как бы между прочим сказала:
– У меня есть крепкий ромашковый чай, может быть, вам налить?
Раков с удовольствием выпил два стакана ромашкового чая, почувствовал себя лучше, разрумянился и подумал: «Вот какую нужно панночку, не то, что моя шелихвостка».
Аспирантке Глориозова лавры Литы не давали спать, и она осторожно поинтересовалась:
– А вы давно женаты?
Максим ответил за Литу:
– Мы женаты недавно, но у нас есть общий сын Владимир, которому в августе будет два года. Услышав такое, Глориозов поперхнулся печеньем и допил стакан вина залпом. Про сына он не знал и очень удивился, когда это Максим все так успел. «Шустрый он парень, нужно с ним поближе подружиться», – подумал Глориозов.
– Кстати, у нас завтра после ужина состоится закрытая лекция ученого из академии наук, некоего экстрасенса-неформала. Я Вас приглашаю, – покровительственно произнес Глориозов. – Отличный вечер, благодарю вас. Я так устал за эти дни, что хочу немного поспать. Так как все были с ним солидарны, компания разошлась по бочкам и, наконец, уснула безмятежным южным сном.
На следующий день Максим решил устроить перерыв. Он пригласил Литу позагорать на гальковый пляж Гурзуфа. Наиболее заметной фигурой на пляже был профессор Захаров из Бауманского, у которого не было ног. Он плавал на культях в холодной весенней воде и уплывал далеко от берега. Сначала он на руках подползал к морю, оставив протезы рядом с лежаком, и с наслаждением плыл далеко за буйки. У Литы захватывало дыхание, когда она смотрела на него. Она все время боялась, что он утонет и больше не вернется, но профессор собирал все свои силы и плыл на одних руках, потом отдыхал и возвращался на берег. Он потерял ноги на войне, будучи совсем молодым, но не сломался, а защитил сначала кандидатскую, потом докторскую и стал завсегдатаем нескольких всесоюзных научных конференций, на которые его приглашали с почтением и пиететом.
В семь вечера Максим с Литой пошли на закрытую лекцию и обнаружили, что в аудитории были только некоторые участники конференции. С выступлением на тему «Русская идея» солировал Никита Олегович Коновалов, старший научный сотрудник Института проблем управления Академии наук СССР. Он начал с того, что представился и немного рассказал о себе. Будучи экстрасенсом-неформалом, он укрылся в лояльном институте академии наук, а не жил в подполье или деревне. Он называл себя чернокнижником, но пытался возвыситься до уровня прорицателя. Чисто внешне он был достаточно молодым человеком, с темной окладистой бородой, которая закрывала не только подбородок, но и шею. Светло-голубые глаза доминировали на классическом славянском лице, а худощавость и высокий рост придавали его облику аристократизм и интеллигентность. Казалось, что он пришел в 80-е годы из Серебряного века с верой в новое время, в жизнь ради чего-то высокого и надеждой на свое особое предназначение.
Он начал с Платона и его «Космогонии», а затем стал рассказывать историю пифагорейского астронома о развитии мира вплоть до сотворения человека. Он говорил воодушевленно и проникновенно:
– Мир, будучи чувственным, не может быть вечным и должен был быть создан Богом. Поскольку Бог благостен, Он сделал мир по образцу вечного; не будучи завистливым, Он пожелал, чтобы все было по возможности подобно Ему самому. Он вселил ум в душу, а душу – в тело. Он сделал мир, как целое, живым существом, одушевленным и одаренным умом. Мир в своей целостности является одним видимым животным, вмещающим в себя всех других животных. Это шар, потому что подобное в тысячу раз прекраснее неподобного, а только шар подобен себе повсюду. Он вращается, потому что круговое движение самое совершенное; и, поскольку это его единственное движение, он не нуждается ни в ногах, ни в руках.
Профессор Савелий Никитин из Нижегородского университета, который был убежденным марксистом-ленинцем и секретарем партийной организации факультета автоматизированных систем управления, набычился и затрясся, резко встал и сказал:
– Что вы нам здесь рассказываете о Боге: его нет, и никогда не было. Есть Маркс, Энгельс и Ленин – наши великие учителя. Не понимаю, кто может слушать эту ересь!
С этими словами он покинул аудиторию, громко хлопнув дверью. Глориозов с сожалением подумал: «Да, зря я его пригласил – конченный догмат».
Между тем Никита Олегович перешел к Атлантиде и рассказал, что, согласно Платоновскому мифу, это был остров, находившийся вблизи Геркулесовых столбов, который был больше Ливии и Азии вместе взятых. Во время сильного землетрясения, сопровождавшегося наводнением, остров был поглощён морем в один день вместе со своими жителями – атлантами. Платон указывает время катастрофы как «9000 лет назад», то есть около 9500 г. до н. э. После гибели Атлантиды остались лишь горстки людей, которым удалось спастись.
Потом Никита Олегович стал рассказывать о знаменитом Фестском диске, который является уникальным памятником древнего письма. Диск был найден итальянской археологической экспедицией при раскопках древнего минойского города Фест, расположенного на южном побережье Крита, в 1908 году. Дворцовый комплекс был частично разрушен в результате землетрясения, вызванного извержением вулкана на острове Санторин (около 1628 года до н. э.) и затронувшего значительную часть Средиземноморья. Текст на диске не похож ни на какие-либо другие письменности, и до сих пор ученые не могут его расшифровать.
Никита Олегович руководил советской группой математиков, которые расшифровали послание на диске. По их мнению, диск хранит послание працивилизаций, а именно, Атлантиды; в нем зашифрованы сокровенные знания древних о возникновении Вселенной и геноме человека, а также свидетельства о контактах с инопланетянами. Дешифровка диска советскими учеными дала сенсационные результаты и полностью перевернула устоявшиеся представления о происхождении человека. По словам Никиты Олеговича, в его лаборатории хранится так называемый Владикавказский диск, который был найден в подвале старого дома Михаила Булгакова незадолго до войны. На одной стороне этой обломки глиняного диска изображены знаки, аналогичные знакам Фестского диска.
Из этого Никита Олегович делал вывод о том, что русские – это прямые потомки атлантов и что еще в 16 веке инок говорил о том, что русская идея продвигается самой православной монархией, а «Москва – это третий Рим». «Сам термин «русская идея» введён Ф. М. Достоевским, – пояснял Никита Олегович, – и трактуется как «воплощенная в патриотическую форму концепция всеобщей нравственности и вера в русскую самобытность». Русский религиозный мыслитель В. С.
