телефон.
– Привет! – сказали мне на фоне явно слышащегося веселья и музыки.
– Привет! – осторожно ответила я.
– Это Инга. Ты заболела? Как ты себя чувствуешь?
– Так себе, – и это была чистая правда.
Инга – жена Васиного друга. Не того, который праздновал сегодня день рождения, но другого. Наверняка они сейчас вместе гуляют дэ эр.
– Приехать не можешь? Прямо сейчас?
– Нет, что ты, валяюсь, – закашлялась я, – простудилась, видимо.
– И очень зря, – прикрывая трубку, прошептала Инга, – тут твой Вася со своей бывшей…
– С бывшей?
– Во всю кокетничает.
– Дай ему трубку.
– Нет, сама перезвони. Меня – не выдавай!
Мне только не хватало осложнений на личном фронте!
Видимо, осложнения все же отразились на моем лице. Ирка насторожилась:
– Что случилось?
Пришлось признаться.
– Я тебе давно говорю, – закатила в возмущении глаза подруга, – надо выяснить все про Васину бывшую, расспросить мужика с пристрастием. А лучше встретиться с ней. Пусть она тебе расскажет, как они с Васей жили-поживали.
Совершенно не хотелось, но я все же позвонила Василию, кхекала и шмыгала носом, жалостливо просила привезти лекарства. Прямо сейчас, немедленно. Оставив Иру и Верещагину в некотором замешательстве, опять метнулась домой.
По дороге поняла, что делаю какую-то глупость несусветную. Но боржоми пить было уже поздно. Еле-еле успела раздеться. Пришел Василий.
– У тебя температура. – Прикоснулся губами к моему лбу.
Чего я так взволновалась по поводу бывшей Василия? И почему мне позвонила Инга? Ей-то какое дело? Из добрых побуждений? Что-то мне подсказывало, что нет, не из добрых. И что у меня там с Ураном?
Я обняла Васю и сказала:
– Это ужасно.
И не стала допытываться про бывшую.
Глубокой ночью позвонила Ирка, перебудив весь дом.
– Извини, – сказала, – но ты это должна знать. Немедленно! Во-первых, забыла тебе сказать, я вчера ночевала у тебя. У тебя очень сложная жизненная ситуация. Тебя побил Василий, сожитель твой. Кстати, ты выяснила, как его бывшая попала на торжество? Где, между прочим, должна была быть ты. Или он ее позвал, потому что ты не пошла?
Даже спросонья я поняла, что речь идет об Иркином алиби. Видимо, Кика все же поинтересовался, почему жена ночевала не дома. Возмущаться Иркиной версией появления у меня синяков не было сил. И что толку возмущаться? Слово – не воробей. Теперь Кика будет уверен, что Василий меня периодически поколачивает.
– А во-вторых, – продолжала Ирина, – Верещагина вспомнила. То-то она нам про мотивы заливала.
Пока Ирка тарахтела, я думала почему-то о Наташе.
– Ну, ты только представь себе! – закончила повествование Ирка.
– Ты к ней строга, – сказала я.
– К кому?
– Ко всем!
А в семь утра позвонила Марина из Мурома. Как рано они там просыпаются! И спешат поделиться информацией.
Глава 10
…А в одиннадцать я уже мчалась в сторону Иркиного офиса. Потому что Ирка позвонила и сдавленным голосом сказала:
– Меня взломали.
– Рассказывай подробности.
– Не по телефону. И вообще, встретимся в кафе рядом. У меня тут такое…
– Какое?
– Самое что ни на есть такое. Говорю же: не по телефону.
Когда я ворвалась в кафе, Ира пила кофе и коньяк. Плохо дело.
И оно, дело, действительно было странное, как минимум. Вдруг Ирин компьютер в офисе перестал видеть сеть интернета. Ира вызвала мастера из провайдерской компании. Тот покопался-покопался, да и огорошил: кто-то залез в сеть и переименовал ее. И не просто переименовал. А с особым цинизмом: «huivam».
– Я сначала подумала, что это что-то китайско-вьетнамское, – лепетала Осокина. – Не узнала родную идиому в латинице. Пока мастер не озвучил.
– И что? Хулиганы просто.
–Ты вообще представляешь себе, что такое влезть в сеть? Как минимум надо хакером быть. Пароль взломать. А он у меня сложный! – Ирка отхлебнула коньяка. – На меня началась охота!
– Да ладно! – не поверила я.
– Не «ладно»! А так и есть!
– А что они хотят, злоумышленники?
– Вот это-то и непонятно!
Действительно. Ну, влезли в сеть, взломали. Но зачем менять название сети? Ясно же, что это сразу обнаружится.
– Мне кажется, это месседж, – сказала я.
– И довольно внятный, – согласилась Ирка.
Да, вполне.
– А можно проследить адрес компьютера, с которого действовал злопыхатель?
– Мои работают над этим. Но говорят, вряд ли что получится. На это и рассчитано – сделать гадость и остаться безнаказанными.
– Так значит, тебя просто запугивают!
– Я бы даже сказала – нас.
– И меня?! – насторожилась я.
– Чем ты хуже?
– Но почему мы в кафе встречаемся? У тебя же антиподслушка стоит18.
– На всякий случай. Если сеть смогли взломать – от них всего можно ожидать.
– Но, Ира, давай рассуждать логически: если хотят запугать – внятно выражаются. Типа: не делай того-то и того-то, а то хуже будет. А тут это… китайско-вьетнамское… К чему? Согласись, это не очень-то на угрозу похоже.
Ира подумала и сказала:
– Хотят ввергнуть в неопределенность. Это тоже – сильный ход.
– Какие дела у тебя сейчас в разработке?
– В том-то и дело, что никаких, кроме Наташкиного Коростылева и Верещагиной. Недавно одно дело по слежке за женой закончила – не беру больше. Не разорваться же мне. А помощников все не могу найти. Нет надежных людей.
– Очень странная история. Как-то не вяжется ни с Коростылевым, ни с Верещагиной. Может быть, все же кто-то из тех, кого ты вывела на чистую воду? Из неверных?
Ира задумалась. Глубоко. Я долго не решалась прервать ее раздумья, но наконец все же спросила:
– А из какого места можно влезть в сеть? Ведь наверняка только там, где она ловится?
– Это ты к чему? – удивилась Ира.
– Ну… камеры наблюдения посмотреть.
– Точно! Участковому надо звонить! Я, кстати, с ним еще не знакома.
– Познакомишься! Давай пока о деле. – И я рассказала о скудной информации из Мурома.
Воронов Дмитрий Валерьевич, отслужив срочную службу, остался в армии на сверхсрочную.
– Уже нестыковка, – заметила Ира, – это было в начале двухтысячных. Какой дурак в армию работать пойдет? Дурак – и тот не пойдет. А Воронов-Коростылев совсем не дурак. Циничная, расчетливая тварь.
Я вынуждена была согласиться. Да, не вяжется как-то патриотический порыв Родине служить с образом альфонса. Однако люди меняются. Часто не в лучшую сторону.
Служил Воронов на Сахалине.
– Вот откуда рыбка-то золотая. Связи, небось, завел с браконьерами. А может быть, армейские и браконьерничали. Кто им что скажет?
– Тогда не так странно выглядит его служба в армии. Обнаружил кормушку – вот и остался.
– Логично, – кивнула Ира.
Но была одна существенная закавыка: в Муроме ничего не знали о жизни Воронова-Коростылева после его отъезда на
