бросил, а я взял кусочек бумажки, бумажкой ухватил жука и в нее завернул его.
– И ты думаешь, что господин твой укушен золотым жуком?
– Я не думаю, а уверен в этом. Иначе почему бы он только и бредил, что золотом; он и во сне-то все говорит о нем. Вот вам письмо от массы.
Юпитер подал мне записку, и я прочел:
«Что это вас так давно не видно, мой милый друг? Неужели вы обиделись? Не может быть! Все эти дни я был не совсем здоров, и старик Юпитер страшно надоедал мне своею внимательностью. Поверите ли, что он хотел меня побить за то, что я ушел от него один и провел день на материке. Мне кажется, что только мой расстроенный вид спас меня от побоев.
Приходите вместе с Юпитером, если вам можно; приходите, приходите! Мне необходимо видеть вас сегодня же вечером по очень важному делу – важному, очень важному.
Ваш Вильям Легран».
Тон записки болезненно отозвался в моем сердце, и я сейчас же пошел с Юпитером. На дне лодки лежали коса и три заступа, которые масса Виль велел Юпитеру купить в городе. Легран ждал нас с заметным нетерпением. Он нервно сжал мне руку, что еще более утвердило меня в моих подозрениях насчет его умственного расстройства. Не зная, с чего начать, я спросил его, возвратили ли ему золотого жука.
– Да, возвратили, – отвечал Легран, сильно покраснев, – я взял его на следующее же утро и ни за что в мире не расстанусь с ним… Ему предназначено судьбою составить мое состояние… Чего вы смотрите с удивлением?.. Если судьбе угодно было вручить его мне, то мне остается только суметь воспользоваться моим счастьем… Юпитер, принеси жука.
– Жука-то, масса! Да я не хочу и дотрагиваться до него; возьмите его сами.
Легран принес насекомое, действительно, замечательное по красоте и форме.
– Я пригласил вас, – сказал Легран, – чтобы посоветоваться с вами насчет моей судьбы и жука…
– Милый Легран, – прервал я его, – вы, право, нездоровы… Лягте лучше в постель; я останусь у вас, пока вы не поправитесь. У вас жар…
– Попробуйте пульс, – сказал он.
Я попробовал и не нашел никаких признаков лихорадки.
– Но вы можете быть больным и без лихорадки; позвольте мне хоть раз в жизни быть вашим доктором. Ради бога, лягте теперь же в постель, а потом…
– Вы ошибаетесь, – прервал Легран, – я настолько здоров, насколько могу быть при моем возбужденном состоянии! Если вы действительно желаете мне добра, то лучше успокойте мое возбуждение!
– Что же нужно сделать?..
– Очень немногое. Мы с Юпитером отправляемся на холмы, на материк, и нам нужна помощь человека, на которого мы могли бы вполне положиться. Удастся ли мое предприятие или не удастся, возбуждение мое, во всяком случае, пройдет.
– Я готов охотно служить вам, – отвечал я, – но неужели этот проклятый жук имеет какое-нибудь отношение к вашей экспедиции?
– Конечно!
– В таком случае, Легран, я не могу участвовать в вашем бессмысленном предприятии.
– Очень жаль, очень жаль, тогда нам придется сделать все одним.
– Одним? Да вы сума сошли!.. Долго ли продолжится ваше отсутствие?
– Вероятно, всю ночь. Мы отправляемся сейчас и во всяком случае будем дома к восходу солнца.
– Дадите ли мне честное слово, что, удовлетворив свой каприз, вы возвратитесь домой и станете слушаться меня и доктора?
– Да, обещаю.
Мы взяли заступы, косу и два фонаря и пошли за Леграном, который нес жука, привязанного на длинной веревочке. Мы шли часа два и при закате солнца вошли в чрезвычайно густой лес. Продолжая свое путешествие, мы дошли до громадного тюльпанового дерева, стоявшего вместе с десятком дубов на высоком холме. Тут Легран спросил Юпитера, может ли он влезть на это дерево.
– Да, масса, – отвечал несколько удивленный старик, – нет такого дерева, на которое бы Юп не мог влезть.
– Ну, так влезай, да скорей, а то смеркается, и мы ничего не увидим.
– Как же высоко лезть? – спросил Юпитер.
– Сначала влезай по стволу, а потом я тебе скажу, куда лезть. Постой, постой, возьми с собою жука.
– Жука, масса, золотого жука! – вскричал негр, отступая с ужасом. – Да к чему же мне тащить с собою этого жука? Провались я сквозь землю, если возьму его с собой!
– Юп, ты, старик, боишься маленького жука! Ну, возьми его за веревочку, а если ты этого не сделаешь, я разобью тебе заступом голову.
– Ну хорошо, хорошо, – ответил Юп, – вам бы все только ссориться со стариком! Ведь я пошутил…
Юпитер взял за кончик веревки и полез.
– Куда теперь, масса Виль? – спросил старик, добравшись до сучков.
– Полезай до седьмого сука… Теперь стой! – закричал Легран, в страшном волнении, – продвигайся по сучку как можно дальше… Если увидишь что-нибудь странное, скажи мне.
С этой минуты я уже не сомневался в расстройстве умственных способностей моего друга…
– Я боюсь двигаться по сучку, он почти весь сгнил, – раздался сверху голос Юпитера.
– Сгнил!? – ответил Легран голосом, дрожавшим от волнения.
– Сгнил, как тряпка, совсем сухой.
– Что тут делать? – спросил Легран почти в отчаянии.
– Что делать? Конечно идти домой, – ответил я.
– Юпитер, – крикнул Легран, не обращая внимания на мои слова, – слышишь ты меня?
– Да, масса Виль, очень хорошо.
– Попробуй дерево ножом и скажи мне, точно ли оно совсем сгнило.
– Гнило, масса, порядочно гнило, – отвечал негр, – но не настолько, чтобы никуда не годилось. Я попробую влезть на сучок, но только один.
– Как один? Что ты хочешь сказать?
– Я говорю о жуке. Он очень тяжел. Если я его брошу, тогда сучок сдержит меня…
– Проклятый плут! – вскричал Легран, видимо успокоенный, – что ты городишь там?.. Если ты бросишь жука, я тебе сверну шею. Слышишь?
– Слышу, масса; напрасно только вы обращаетесь так с бедным негром… Вот я и на самом конце… Господи, спаси нас! Что это? Череп человеческий…
– Череп? Отлично! Как он прикреплен к дереву? Что его держит?
– Оп… держится крепко… надо посмотреть… Череп прибит большим гвоздем.
– Хорошо! Теперь, Юпитер, делай в точности все, что я тебе скажу. Найди левый глаз.
– Левый глаз? Да у него нет левого глаза.
– Экой глупец! Умеешь ли ты отличать левую руку от правой?
– Умею, умею, я колю дрова левой рукой.
– Левый глаз с той же стороны, как и левая рука… Пропусти через левый глаз черепа веревочку с жуком, но не выпускай ее из рук.
– Сделал; видите, как жук спускается?
Жук спустился у наших ног. Легран взял косу и обвел круг в три или четыре аршина в диаметре. Потом велел
