Ларк думает, что отец даже может подать на тебя в суд, если ты сделаешь заявление о…
— И пусть. — Он отмахнулся, не заботясь о том гражданском вздоре, который Матео мог состряпать со своим дорогим адвокатом. Единственное, что его сейчас заботило, так это то, что Джессамин была рядом, касалась его рукой. Ее карие глаза были полны беспокойства за него. — Я выступлю в суде и расскажу о том, что услышал в тот день, и я чертовски надеюсь, что это поможет тебе и твоим сестрам выиграть дело, потому что я знаю, какого будущего Антония хотела для Крукт-Элм. Я сделал все возможное, чтобы выполнить условия оказания неотложной помощи, но, если я потеряю свой сертификат из-за этого, это все равно мой выбор, за который я понесу ответственность, потому что ты для меня в приоритете, Джессамин. Ты и наш ребенок.
Сверчки стрекотали, и ветки шелестели над их головой, наполняя тишину, когда его слова, казалось, осели вокруг нее. Было ли это лишь частью его воображения, или выражение ее лица как-то смягчилось? Ее хватка на его плече ослабла, рука медленно и осторожно скользнула вниз.
— Райдер. — За одним словом скрывалось море эмоций.
Он был в этом уверен.
Потому что она покидала Кэтемаунт и его навсегда? Или потому, что она, возможно, даст ему еще один шанс?
Прежде чем он успел это узнать, она продолжила:
— Так или иначе, мы с сестрами сможем защитить волю бабушки. Можешь считать это интуицией беременной женщины, но я нутром чувствую, что мы победим. — Легкая улыбка приподняла уголок ее губ. — Мы с сестрами становимся ближе, о чем я раньше не могла даже мечтать. И это кажется настолько правильным! Вместе мы сможем выиграть и доказать отцу, что его власть не вечна.
Она говорила горячо. Уверенно. И он был рад за нее. Но она ничего не сказала о том, что останется в Кэтемаунте. С ним.
— Джессамин. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Я обещаю тебе. — Его руки потянулись к ее талии, так как ему было важно, чтобы она его слушала. Чтобы она поняла, что их отношения здесь не могут закончиться. — Но для меня также важно, чтобы ты знала, что мы принадлежим друг другу. Это всегда было так. Пожалуйста, не покидай Кэтемаунт, не дав нам еще один шанс стать семьей.
— Я тоже этого хочу, Райдер. Сильно. — Ее глаза заблестели от слез, которые не желали проливаться.
— Так что же тебя сдерживает? — Он погладил ее темные волосы, ненавидя себя за то, что принес ей даже минутное несчастье. Не понимая, где он ошибся. — Я дам тебе свое имя. Подарю весь свой мир. Откажусь от ранчо на большую часть года, чтобы жить с тобой в Нью-Йорке, если это нужно, чтобы…
— Я бы никогда не попросила тебя об этом. — Слеза скатилась по ее щеке, и он поймал ее большим пальцем, желая остановить поток навсегда. — Твое место здесь.
Как и твое. Но он не мог сказать ей об этом, если она сама еще этого не осознала.
— Тогда давай поженимся, и у нас все получится, — призвал он, обхватив ладонями ее лицо. — Знай, что я готов сделать все, что угодно.
Он мог поклясться, что они были на грани понимания друг друга. В шаге от того, чтобы стать семьей, которой, как он знал, они должны были быть.
Джесс вцепилась пальцами в его футболку.
— Я люблю тебя, Райдер, — призналась она с отчаянием, которого он никогда раньше не слышал в ее голосе. — И как бы я ни хотела этого будущего с тобой, я не выйду за тебя замуж, пока ты не ответишь мне хотя бы толикой тех чувств, которые я испытываю к тебе. Которые я испытываю к тебе с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать лет.
Ее пальцы сильнее сжали ткань футболки, в то время как он задавался вопросом: как она могла не знать, что его сердце находилось у нее в руках? Как он мог не сказать ей эти слова, тем более что знал о шрамах, оставленных браком ее родителей без любви?
Она нуждалась — и заслуживала — получить заверение в чувствах.
— О, Джесс. — Он прижался лбом к ее лбу, от облегчения после ее слов у него чуть было не подогнулись колени, хотя он корил себя за то, что упустил из виду то, в чем она нуждалась. — Как ты можешь не знать, как сильно я тебя люблю?
Джесси отодвинулась, чтобы изучить его лицо, ее карие глаза округлились от удивления. Она смотрела осторожно, сбитая с толку.
Райдер мысленно проклинал себя.
Затем, обхватив ладонями ее красивое лицо, он посмотрел в ее глаза, в которых был весь его мир, и повторил слова, которые придали форму всему, что он когда-либо чувствовал к этой женщине.
— Я люблю тебя, Джессамин Баркли. Тогда и всегда. — Его большой палец погладил ее по щеке. Он поцеловал сначала одно ее веко, потом другое. — И эта любовь будет ярко гореть для тебя, пока ты будешь в моих объятиях каждый день и в моей постели каждую ночь.
Райдер почувствовал, как она задрожала, и обнял ее крепче.
— Тебе не придется долго ждать, — пообещала Джесс, наклонив голову, чтобы коснуться его губ своими. Она целовала его медленно, неторопливо, их языки сплетались, сводя его с ума, пока она не отстранилась снова. — Потому что я хочу этого как можно скорее, ты меня слышишь?
Райдер не потерял ее. Она была здесь, чтобы войти в его жизнь, и никогда больше не покинет его. Безмерная радость пронзила его тело.
— Я тебя услышал. — Он прикусил ее нижнюю губу, желая сильнее ощутить ее вкус. — И я хочу обсудить нашу новую совместную жизнь с тобой утром за завтраком, потому что нам нужно во многом разобраться для нас и для нашего ребенка.
— Хорошо. Я уже поняла, что хочу создать здесь собственную компанию, чтобы сделать Кэтемаунт своим домом. Я по-прежнему буду иметь долю в «Баркли проперти труп», так как не позволю отцу лишить меня прав на компанию, которую я помогала ему построить. Но ничто не мешает мне начать здесь свой собственный бизнес. — Она обвила руками его шею, ее груди прижались к его груди. — Но с тобой мы можем обсудить все необходимые планы, чтобы быть вместе.
Они столкнутся с будущим — каким бы оно ни было — стоя бок о бок.
Райдер покачал головой, восхищаясь этой бесстрашной и честолюбивой женщиной.
— Мне это нравится. Но
