на лице.
Потом командир обратил свой мертвящий взгляд на стоявшего рядом боевика и приказал:
— Допроси, потом доложишь.
Затем отошел в сторону и махнул рукой столпившимся вокруг джипа боевикам садиться по машинам.
Агаева подхватили под руки и подвели к пикапу «Тойота», стоявшему в самом конце колонны, и бросили на пол кузова. Сюда же на специальную лавку сел и задержавший его боевик. Машина тронулась с места и поехала вперед. От шума, усталости и боли в ноге Дмитрий с трудом слышал, о чем его спрашивал этот человек. Судя по всему, он решил не откладывать допрос.
— Где ты взял этого верблюда? Откуда ты знаешь раненого? Что случилось с ним? Кто в него стрелял? — человек, нагнувшись над Агаевым, сыпал вопросами как из сита, не давая возможности ответить.
— Верблюда нашел в пустыне. Там лежат еще три мертвых. На них везли оружие. Там же я нашел того раненого, которого вы унесли. Я не мог бросить его умирать. Поспешите, он потерял много крови…
— А ты не видел, кто в них стрелял? — продолжил боевик.
— Нет, скорей всего, в них открыли огонь из вертолета, — ответил Дмитрий, глядя снизу вверх на иракца. — Я укрылся от американцев, закопавшись в песок, и они меня не заметили. А потом я увидел убитых верблюдов и вашего раненого товарища. Я не смог оставить их там. Начал искать населенное место…
Агаев усмехнулся, осознав, что в этот раз ему не пришлось ничего придумывать. Все так и было.
Боевик замолчал. Наконец до него дошло, что вести допрос в таких условиях бессмысленно.
Дмитрий чувствовал, что чудовищно устал. Его клонило ко сну, но заснуть здесь он не мог: пикап сильно трясло. К тому же надо было еще и обдумать план дальнейших действий — теперь ситуация значительно прояснилась, но и неимоверно усложнилась.
«Ладно, — подумал он, — посмотрим, куда меня везут, а там разберемся. Интересно, найдут ли они мой вещмешок? Один раз я его уже терял».
Они приехали в какой-то городок. Агаев видел, как раненого иракца вынесли из переднего джипа и куда-то понесли. А его отвели в большой дом и заперли в одном из помещений без окон. Здесь он прилег на топчан, стоявший в углу, и не заметил, как уснул.
* * *
СИСМИ получило новые сведения о похитителях тогда, когда военная операция по освобождению Антонари уже начиналась. Сообщение о том, что иракские боевики требуют за итальянского репортера выкуп в размере девяти миллионов долларов, заставило Джузеппе Карауччи немедленно изменить дальнейшие планы.
— Вот что, Андреа, — обратился он к Вителли, который курировал операцию, — в течение ближайших часов наша специальная группа должна покинуть пределы Аль-Джабирии. И ждать моего приказа в разрушенных жилых строениях в двух километрах севернее пятого американского блокпоста.
— Вы считаете, что нам необходимо ждать сообщения от похитителей? — Вителли не смог сдержать удивления. — И это тогда, когда нам стало известно место дислокации их базы?
Офицер специального отдела итальянской разведки не пытался выдать желаемое за действительное. Всего два часа назад закончилось длительное совещание руководящего состава иракского подразделения СИСМИ, которое вел сам заместитель директора военной разведки, приехавший недавно в Ирак для организации операции по освобождению Антонари. Один из сотрудников, Пьетро Лучано, в течение последних месяцев собиравший материалы о местных террористических группировках, суммировав все данные об аль-Халиди, сумел убедить самого Карауччи в том, что на окраине Аль-Джабирии есть только два пункта, где мог содержаться заложник.
— Взгляните, — говорил Лучано, указывая на карту, — этот район контролируют люди аль-Халиди. Здесь американцы сравнительно недавно проводили очень интенсивные боевые операции. Прошу обратить ваше внимание, что аль-Халиди не участвовал в сражениях. Он вообще противник открытого прямого противостояния. Мелкие диверсии, убийства американских и британских солдат на блокпостах, похищение заложников — вот направления его деятельности. Аль-Халиди, еще при Саддаме отбывавший наказание за разбой, никак не подходит на роль борца за свободу. Это типичный уголовник, который стремится как можно больше обогатиться в эти смутные времена. Но в его отряде много и тех, кто поддерживает акции Муктады ас-Садра, видит себя защитником оккупированной страны. Именно поэтому реальный костяк его группировки составляют всего лишь пятнадцать-двадцать человек, тоже бывшие заключенные тюрьмы Абу-Грейв. И нам удалось (кажется, довольно точно) выделить два здания на окраине Аль-Джабирии, где этот сброд устроил свою штаб-квартиру. Вот здесь, — Лучано опять указал на карту, — или вот здесь и содержится Мигеле Антонари. Во всяком случае, в последние месяцы именно сюда привозили заложников…
Сейчас, спустя всего два часа после такого убедительного разъяснения, Вителли чувствовал разочарование. Цель была так близка, а заместитель директора СИСМИ фактически призывал к тому, чтобы идти на поводу у террористов.
— Дело в том, Андреа, — жестко произнес Карауччи, — что согласно полученным новейшим данным подразделение армии США в течение ближайших суток начнет именно здесь, на восточной окраине Аль-Джабирии, очередную войсковую операцию, постепенно приближаясь к центру города. Если аль-Халиди не идиот, а у нас нет оснований считать его таковым, он обязательно тщательно укроет или вывезет из города главную ценность — Мигеле Антонари. Не стоит забывать — он убежден, что уже держит в руках девять миллионов долларов. Да аль-Халиди скорее пожертвует своим отрядом, чем нашим итальянцем! Именно поэтому я отменяю операцию. Будем ждать! Кстати, — Карауччи пристально посмотрел на Вителли, — ваши люди смогли остановить этого русского?
— К сожалению, — офицер виновато опустил голову, — они опоздали. Агаев исчез…
* * *
Проснулся Дмитрий от звука открываемой двери. Зажглась тусклая лампочка, и в комнату вошел уже знакомый ему боевик. Только сейчас он смог его разглядеть. Загоревший до черноты повстанец был чуть ниже ростом, чем Ибрагим, но такого же крепкого телосложения. Он сел перед Агаевым на стул и с улыбкой сказал:
— Меня зовут Насир.
— Салех.
Они обменялись рукопожатием.
— Спасибо тебе, друг. Ты спас моего двоюродного брата. Он остался жив. Рана опасная, но не смертельная. А как ты?
— Спасибо, я немного отдохнул, — ответил Дмитрий, спокойно глядя ему в глаза.
— Ты можешь оставаться тут сколько угодно, — сказал Насир. В его взоре читалась искренняя благодарность спасителю его брата.
— Я не могу. Завтра мне нужно идти, — сказал Агаев, поднимаясь на ноги.
— К семье в Ар-Рутбу. Я добирался к ней из самого Багдада.
— А чем ты занимался в Багдаде?
Дмитрий в изумлении похлопал по заднему карману своих новых брюк. Достав оттуда бумажник, не обнаружил внутри своих документов. Деньги были давно спрятаны в потайном кармане еще в мотеле.
Насир усмехнулся и протянул ему его паспорт.
— Извини, друг. Это все война. Никому
