все вместе, хором, – улыбнулась я. – Боги всех услышат и всех заметят.
– Но мы так не умеем.
– Научу. Хотите?
– По-господски?
– Ну, пусть будет по-господски, – не стала спорить я.
– Даже если боги услышат, всё равно не заметят, – опять вмешалась худенькая девочка. – Там вся деревня соберётся. Откуда у нас столько обновок?
– Ничего. Мы постараемся, чтобы заметили.
– У меня мясник всё заберёт, – буркнула она.
– Это мы ещё посмотрим.
– Госпожа Фрейа, – из-под локтя вывернулся Тойс. – Вас господин зовёт!
Я оглянулась. Эйнар и правда уже стоял у кареты, держа под уздцы коня. «Надо же, как быстро время пролетело», – удивилась я, заметив склонившееся к закату солнце. Словно испугавшись упоминания грозного господина, детишки разбежались, а я медленно направилась к карете.
Всю дорогу домой вспоминала многочисленные школьные утренники и прикидывала, во что одеть ребятню так, чтобы боги их точно заметили. А если мясник всё же протянет к чужому свои загребущие лапки… Что ж, заставлю его и впрямь надеть костюм снежинки. Пусть покрасуется: это ему точно не поможет – боги со смеху забудут, зачем вниз посмотрели.
В таких розовых мечтах я даже не заметила, как карета доехала до особняка.
Но стоило войти в свою комнату, как локоть тут же сжали сильные мужские пальцы.
– Хватит увёрток, – Олаф задвинул засов на двери, перекрывая путь к побегу. – Пора всё обсудить.
Глава 11
– Что вы здесь делаете, Олаф?! – возмутилась я, безуспешно пытаясь вырваться. – Немедленно уходите!
– Не раньше, чем получу ответы на вопросы.
Протащив через всю комнату, он силой усадил меня в кресло у туалетного столика, а сам, не найдя ничего подходящего, плюхнулся прямо на кровать.
– Мне надоела твоя холодность и весь этот официоз, Фрейа. Если ты опять что-то задумала, так и скажи. И объясни всё!
– Я не должна ничего объяснять, – я сложила руки на груди и отвернулась к окну. – Объясняться придётся вам, когда сюда придёт Эйнар.
– Не придёт, – ухмыльнулся Олаф.
– Это ещё почему? – вздернула бровь я.
– В конюшне обвалилась крыша. Да так неудачно, что не войти, – гадко улыбнулся мужчина, нахально развалившись на моей кровати. – Досадно, но предсказуемо. Усадьба старая, неухоженная, хорошо, что вам потолок на голову не падает.
– Это вы…
– Даже если и я, то что это меняет? Важно, что в ближайшие полчаса Эйнар здесь точно не появится. Хенрике я передал, что ты не в духе и не желаешь, чтобы тебя беспокоили. В соседних комнатах никого нет, я проверил. Впрочем, вряд ли среди ваших слуг остались идиоты, которые захотят подвернуться тебе под горячую руку. Так что нам никто не помешает. Итак, я слушаю. Что ты задумала?
– Ровным счётом ничего.
– Ну, разумеется, – фыркнул Олаф, всем своим видом выражая недоверие. – Ты прямо сама невинность, да?
– Именно так, – отрезала я. – И прекратите мне «тыкать».
– В присутствии лишних ушей я веду себя осмотрительно, – отмахнулся он.
– И тем не менее мне неприятно такое обращение.
– Ого, какие мы грозные. Тебе стало скучно, раз решила, что самое время облить меня ледяным презрением? Изволь, потерплю. Так чем же вы настолько недовольны, дорогая сестра, что так упорно пытаете всех вокруг своей холодностью?
– Я всем довольна и хочу, чтобы так и оставалось. А для этого мне нужно, чтобы вы перестали ко мне приставать, хватать за руки и… И все эти двусмысленные намёки тоже ни к чему.
– А за что же в таком случае мне следует вас хватать? – мерзко ухмыльнулся Олаф.
– Перестаньте. Вы прекрасно поняли, что я имею в виду.
– О… наверное, мне стоит заслужить прощение? Как это сделать, милейшая Фрейа?
– Покинуть мою комнату. А если вернётесь в столицу, так я буквально воспылаю сестринской привязанностью.
– Эдак, чтобы дождаться любви, мне надо будет совершить самоубийство, – хохотнул он.
– Зачем же? Достаточно просто уехать за пределы империи, – я постаралась повторить его самодовольную ухмылку. – В таком случае обещаю повесить где-нибудь ваш портрет и порой ронять скупую слезу на раму. В среднем раз в год. Устраивает?
– Не знал, что к вашим многочисленным недостаткам прилагается ещё и жадность, – хмыкнул он и, посерьёзнев, подался вперед. – Шутки в сторону – у нас не так много времени. Что вы задумали, Фрейа? Почему так холодны со мной?
– Потому что я люблю своего мужа и флирт с его братом мне совершенно не нужен.
Олаф сморгнул, уставившись на меня с таким удивлением, словно я сморозила несусветную глупость.
– И нечего так смотреть, – сердито проговорила я. – Если вам неизвестно слово любовь, то…
– Любовь? К Эйнару? – переспросил Олаф и неожиданно расхохотался.
– Что смешного? Эйнар – мой муж. Мы связаны на всю оставшуюся жизнь.
– Ещё месяц назад вас это не смущало, – с заметным трудом Олаф справился с приступом неуместного веселья. – Что же изменилось?
– Вдали от городской суеты гораздо проще пересмотреть приоритеты и решить, что в жизни важнее.
– Вот как! – воскликнул он. – Наконец-то я всё понял!
– Что ещё вы поняли? – настороженно уточнила я.
– У вас очередной приступ хандры. Кажется, в прошлый раз вы назвали это именно так… Правда, тогда вы хотели отправиться в большую экспедицию и сложить там голову, чтобы ваши научные противники пожалели, раскаялись и поставили вам памятник. Но это желание мало чем отличается от идеи сгноить себя в этой глуши. И, я уверен, пропадёт так же быстро.
– Вы бредите? Какой ещё памятник?!
– Ну, может, мемориальную доску на стене академии. Я не помню деталей. Суть от них не поменяется. Ваш ритуал провалился, отнять душу у Эйнара не удалось, и вы разочарованы. А когда разочарована Фрейа, страдать должны все. В том числе и я. Но, готов спорить, что максимум через две недели вы и думать забудете о внезапной любви к супругу и грязным поселянам. А пока… Я подожду.
Он поднялся и, запечатлев на моей безвольной руке мокрый гадкий поцелуй, вышел вон. А я так и осталась сидеть, обдумывая услышанное.
Отнять у Эйнара душу, значит… Так вот как меня угораздило здесь оказаться. Ведьма хотела лишить мужа души, а в итоге лишилась сама… Но зачем? И какого чёрта она поделилась этими планами с Олафом?
Очередное море вопросов и не одного ответа.
– Время пришло. Лишь бы никто вновь не помешал, – шепнула я, направляясь в кабинет Фрейи.
Схемы, свитки с расчётами, какие-то выписки без начала и конца. Я не понимала, как в этом хаосе ориентироваться, но постепенно сумела сложить более-менее общую картину.
Фрейа своей магией пыталась воздействовать на душу – по мнению местных, самую сложную и важную часть человека. Причём,
