по щелчку пальцев, мы одни в кабинете.
Молчание затягивается. Это не способ меня устрашить или подавить своей властью. Такие приёмы на меня и не подействуют. Скорее, собирается с мыслями. Как будто…
- Алексей, я начну с дочери, хорошо?
Его голос ломается, и Пётр Алексеевич кашляет, потом берёт стакан воды, чтобы просушить горло.
- К Вере у меня самые искренние чувства и… намерения, - тут же откликаюсь.
Знаю, что всё это уже неважно и звучит как-то странно, что ли, но решаю, что лучше это озвучить.
Сергеев кивает, просто принимая информацию.
- Ты мне только ответь, давно это у вас продолжается? А то я как-то самого начала не уловил. Моё упущение. Когда началось-то?
- С сентября. И я не знал, что она ваша дочь. В начале.
- В начале… - повторяет он. – Ладно, допустим. Ну а потом? Когда узнал? Чего не прекратил-то?
- Люблю я её, - решаю быть откровенным. – Не могу… отказаться.
Пётр Алексеевич снова делает вдох, потом пьёт воду. Почему-то сейчас он мне кажется старым и больным. То ли весь день на ногах, то ли освещение такое. Обычно Сергеев выглядит бодрее.
- Любишь… не можешь отказаться, - повторяет с усмешкой.
Что ж… и на это он тоже имеет право.
- Так любишь, что решил пойти против меня. Взял то, что тебе не принадлежит. Ты хоть представляешь, какие последствия будут?
- Представляю.
- Да?
- И если бы хотел всё сделать по-тихому, то сделал бы.
- А почему не сделал?
- Не видел смысла… мне итак пришлось бы на какое-то время самоустраниться.
- Поясни, будь добр?
- Вере бы угрожали через меня… а так… вы меня выпнете… может даже привлечёте к ответственности, она в безопасности. Прикажите парням меня разукрасить, так будет лучше всего. Наглядно, так сказать. Я стану отработанным материалом и больше через меня никто не попытается действовать.
Ладони его громко хлопают об столешницу.
- Ну и фантазия у тебя, Алексей. Долго думал-то? Стратег хренов! – Сергеев недовольно хмыкает. – А Вера… Она и так бы была в безопасности, твою мать, если бы у тебя хватило ума всё с ней прекратить сразу, как только ты понял, что она моя дочь! Ты берега потерял, видать!
Киваю коротко. Не поспоришь. Но лишний раз повторять, что не мог и не могу даже сейчас от Веры отказаться, не стану.
- Я собирался уволиться, уехать.
- А с Верой как бы поступил?
- Вернулся бы, когда встал на ноги.
Очередная ухмылка прорезает лицо Сергеева.
- На нужный ей уровень ты бы всё равно не поднялся.
Вот так. Одной фразой под дых и на колени.
Если он о своём уровне, то да, очевидно, что сколотить аналогичную «Империю» у меня шансы невелики. Если совсем точно, то нулевые.
- Я бы её всем обеспечил. У неё всё бы было. Она бы ни в чём не нуждалась. Да, шикарной жизни обещать не могу, но она жила бы в достатке…
- Похвальное рвение.
Сергеев встаёт и идёт к бару, берёт низкий широкий стакан в руки, машет им в мою сторону.
- Выпить хочешь?
- Нет, спасибо.
Бить меня точно не будут, но и выпить не из любезности предлагают.
- Да? Ну как знаешь, а я, пожалуй, выпью.
Янтарная жидкость наполняет бокал, Сергеев делает короткий глоток и морщится.
- Врач мне вообще-то запрещает, но я решил, что со своими советами он может идти куда подальше. Ладно… Алексей… - оборачивается. – А ты понимаешь, с кем ты связался?
- Отчасти.
- Отчасти…
- Но узнаю, я собираю информацию.
- Как что интересное нароешь, сообщи, сравню с тем, что имеется у меня.
Сергеев возвращается к столу, опускается в кресло, и я вижу, что ему приходится приложить некоторые усилия, чтобы совершить такое простое действие. Странно… Видимо, за его репликой о враче кроется нечто большее, чем просто комментарий.
Хмурая морщина залегает между бровями шефа.
- Ты постарайся… порвать с ней помягче. В лоб не надо, постепенно отдаляйтесь… Звони реже, говори прохладнее. Да что я тебя в конце концов учу!
То, что шанса мне не предоставят, было понятно с самого начала.
- Это будет сложно, - киваю.
- А ты постарайся. И я тоже постараюсь.
Вопросительно смотрю на босса, это в каком смысле он постарается.
- Уберу её подальше от тебя. Отправлю за границу. Встреч у вас не будет. Только телефонное общение. Так что твоя задача за полгода – это максимум – свести его на нет. Только, бога ради, никаких грубостей, заявлений, что нашёл себе другую и чего-то подобного. Расстояние – оно же разделяет. Вот вы и разделитесь. И, кстати, если не понял, виделись вы сегодня в последний раз. Скажешь Вере, что в командировку уехал, а сам можешь валить, куда хочешь, желательно подальше от Москвы. Попытаешься к моей дочери приблизиться, пристрелю, честно… своими же руками. Это понятно?
Качаю головой, не веря в то, что слышу. Какой заботливый отец… всё продумал.
- Вера, она настырная, она не смирится.
- Примет… поверь… примет. А тебя перед глазами не будет, так мы ей другого кандидата найдём. Молодая, быстро переключится.
Почему-то в это слабо верится. Может, и переключится, но что бы быстро… сомнительно.
Мне противно от того, что я должен сделать. Но Петр Алексеевич предельно ясно даёт понять, как он видит дальнейшее развитие событий. Любое моё слово против или предложения альтернативных вариантов его не устраивает.
- Странный ты, Лёш. И сердиться я на тебя, почему-то не могу. Что с тобой не так?
- Это не ко мне вопрос.
Со мной реально что-то не так. Знал бы сам только что именно!
- Может тебе помочь… - внезапно добавляет, но взмахом руки я его прерываю.
- Не стоит.
Если он считает, что меня можно купить, то я его мигом разочарую.
- Вы должны знать, что всё, что я сделал, я сделал ради Веры и её безопасности.
- Тебе просто стоило держаться от неё подальше, и она была бы в безопасности. Моя дочь всегда под присмотром. Неужели думаешь, я не в курсе, когда под меня начинают копать? Это никогда не прекращается, любую рыбу сожрёт ещё более крупная рыба, но, знаешь, иногда и мелкая норовит откусить кусок. Я в этом аквариуме хорошо ориентируюсь и всегда принимаю дополнительные меры предосторожности.
- Ну если так…
