с его темными глазами, черными волнистыми волосами, царственным лицом и красивой фигурой, он не предпринял ни малейшей попытки предложить Робин место на коне рядом с собой, чтобы девушка не шла по улице, покрытой слякотью и грязью. Не то чтобы она согласилась бы. По натуре он был горделивым и надменным человеком, а также до крайности расчетливым: отказавшись предложить Робин свою лошадь, он явно дал понять, где ее место.
Ниже. Прислуживая ему.
Вечная история с Русланом Мержери.
Ее не беспокоило, что она ниже его. При таком раскладе ему легко заморочить голову при необходимости. И так и будет. Поборов дрожь, она высоко вскинула подбородок, чувствуя на себе внимание шерифа. В то время как Руслан представлял собой проблему, она знала его вдоль и поперек. В его жестокости была определенная цель. А вот шериф… Ему нравилось причинять боль. Он был таким с детства, всегда находясь рядом с Русланом. Что беспокоило Робин больше всего, так это то, насколько шериф похож на Руслана. Они могли бы быть братьями. Девушка предполагала, что Густав являлся одним из многих незаконнорожденных детей герцога, но Руслан же настолько глуп, чтобы держать при себе брата-бастарда, столь близкого по возрасту?
– Какая интересная одежда и прическа, – прокомментировал Руслан справа от нее. – Неужели в Локсли настали такие трудные времена, что вы не можете позволить себе одеваться соответственно своему положению?
Он уже ее критикует. Как неожиданно.
– Вовсе нет, милорд. Зачем портить красивые платья на поле?
– Зачем вообще работать в поле, когда у вас есть рабочие? – возразил он. – Это ниже вашего достоинства.
– Это мой выбор. Следовательно, это не ниже моего достоинства, – легко ответила она, сумев завуалировать язвительность. Едва.
– Как скажете.
Иными словами: ты простушка.
К моменту возвращения в резиденцию Локсли Робин просто кипела от ярости. Рука болела, а липкая и густая кровь засыхала как на коже, так и внутри кармана.
Данил спустился по лестнице и поклонился.
– Добро пожаловать, милорды.
Он встретился взглядом с Робин и кивнул в сторону замка. Она вздохнула и поплелась вверх по лестнице, оставив Данила прислуживать лорду Мержери и его свите. Девушка бегом добралась до своей комнаты, где, как и ожидалось, ее ждала Майя.
– Хоть сегодня могла бы остаться здесь и выглядеть презентабельно в его глазах, – неодобрительно пробормотала она, но в словах Майи не слышалось злобы. Она понимала, почему Робин ходила защищать простых людей.
Робин вынула руку из кармана и протянула ее вперед.
– Из-за этого я и показываюсь там.
Майя зашипела, покраснев, и поспешила к Робин.
– Кто сделал это с тобой?
– Шериф. Он принял меня за работницу.
– Мерзавец, – прорычала Майя себе под нос. – Я отравлю его чай, и следующие два дня ему придется просидеть в туалете. Пусть послужит ему уроком за то, что он бьет женщин.
Спрятав улыбку, Робин подошла к чаше для умывания и принялась промывать саднящую рану. Заживление будет сложным.
– Вот так. Что касается твоего наряда. Думаю, подойдет платье с длинными рукавами, – сказала Майя, бросаясь к расписному шкафу, отделанному фарфором и орешником, в то время как Робин как можно тщательнее промывала руку и грязную кожу в глубокой миске с теплой водой, которую экономка, к счастью, подготовила заранее. Слава звездам, Робин хватило предусмотрительности заколоть волосы утром.
Робин позволила Майе перевязать рану на руке и переодеть ее в бледно-розовое платье, расшитое золотыми завитками. Рукава были длинными и широкими, что позволяло спрятать руку от посторонних глаз.
Наконец, Майя сняла косынку с волос девушки и, поправив заколки, добавила за правое ухо гребень в виде розового цветка, а также нанесла на щеки немного румян.
– Тебе повезло, что ты от природы такая красивая. – Майя фыркнула. – В противном случае проделанной работы было бы недостаточно для того, чтобы понравиться лорду Мержери.
Робин промолчала. Красота ее лица – заслуга матери и отца, а сама Робин тут абсолютно ни при чем. Она только научилась пользоваться ей как оружием.
В качестве доспехов.
– Посмотрим, обрадуется ли он, когда увидит, какие у меня короткие волосы, – сухо пробормотала она.
Только мужчины носили настолько короткие волосы.
Несмотря на бешено колотящееся сердце от неутолимого гнева из-за того, что сделал шериф, Робин казалась воплощением безмятежной грации, присоединившись к лорду Мержери, шерифу с сальными волосами и собственному отцу в чайной комнате.
– А вы не торопились, – произнес Руслан, не поднимая глаз. Затем, взглянув на Робин и осмотрев ее, добавил: – Хотя, очевидно, время было потрачено не зря. Вы выглядите блестяще, леди Мэриан.
Когда-то Робин, возможно, покраснела бы от комплимента, однако сейчас она поступила так просто ради того, чтобы польстить Руслану. Он несколько раз ясно заявлял о своем желании жениться на ней после того, как она достигла совершеннолетия, но девушка рано поняла, что его больше интересовали земли и ее способность подарить ему красивых детей, а не сама она.
Его взгляд задержался на ее волосах.
– Какая интересная прическа, – вкрадчиво проговорил он.
Она скромно улыбнулась, зная, что ему совершенно не понравилось, и коснулась пряди своих волос.
– Спасибо, милорд. При дворе королевы они сейчас популярны.
При упоминании королевы мужчина поджал губы.
– Действительно.
– Спасибо за ожидание, – сказала Робин, грациозно присаживаясь напротив шерифа, между лордом Мержери и своим отцом, стараясь прикрывать руку.
Слава богу, ей не пришлось подавать чай. Было бы кошмарно. Она улыбнулась Майе, вошедшей в комнату с чайным подносом и принявшейся разливать ароматную дымящуюся жидкость по чашкам.
Некоторое время все четверо неловко беседовали и пили, хотя Робин чувствовала на себе неприятное внимание шерифа. Он даже не пытался его скрывать. Очевидно, дружба с Русланом заставила его поверить, что он неуязвим при любом поведении. Это происходит с самого детства. Густав убивал всевозможных домашних животных, ломал руки другим детям и был очень мстителен. Руслан всегда его оправдывал и обвинял жертв. Отвратительно.
– Вам действительно следует остановить братания вашей дочери с простолюдинами, – сказал Руслан по прошествии тридцати минут, глядя не на Робин, а на ее отца. – Неприлично проводить утро одетой в лохмотья, собирая пшеницу.
Робин ощетинилась, но отец нежно положил руку ей на колено под низким столиком, чтобы она ничего не предпринимала.
– Прошу прощения, милорд, – сказал он. – В будущем мы постараемся вести себя так, как подобает нашему статусу.
Лорд Локсли говорил эти слова во время каждого визита Руслана или его отца, и каждый раз он лгал. Тем не менее лорда Мержери ответ успокоил, и он улыбнулся Робин.
– Поскольку ваш отец склонен со мной согласиться, я надеюсь, что больше не застану вас
