Кортеса и его людей к своему бывшему рабу, тот молился. Увидел пришедших, поднялся, раскинул руки, бросился навстречу.
– Слава господу! Мои молитвы услышаны!
Засуетился, отбежал и вернулся с толстой книгой.
– Видите: я сохранил этот требник. Я молился, я соблюдал посты. Я даже знаю, что сегодня пятница!
– Нам нужен переводчик, – сказал Кортес.
* * *
На восьмой год пребывания Герреро в Чактемале к берегу подошла лодка с Косумеля. Приплывшие вышли из лодки и двинулись прямо к дому Герреро. Впереди гребцов-индейцев шел высокий загорелый человек средних лет с сединой в длинной бороде. Он совсем не походил на здешних людей, несмотря на густой загар.
Герреро стоял, глядел на гостей и просто глазам не верил. О господи!
– Херонимо! Агильяр!
Обнялись. Потом оглядели друг друга. Как изменились за семь-то лет! Особенно поражался Агильяр. Сроду не узнал бы своего попутчика в этом рослом растатуированном индейце.
Герреро повел друга за ширмы, туда, где горел очаг. Они сели на низкие украшенные резьбой скамейки без спинок, а слуга уже расставлял корзиночки с едой на петате, толстой тростниковой подстилке. Принесли и маисовые лепешки, служившие ложками. Герреро был счастлив.
– Как ты? Где ты был все это время? Кого-нибудь еще из наших видел?
– После побега меня увезли на Косумель. Меня и обеих женщин. Те быстро умерли. Видно, климат неподходящий. Москиты, жара, работа тяжелая. Я тоже болел, но выжил милостью Господа нашего.
Поговорили. Повспоминали прошлое. Выпили бальче{6}. Когда беседа начала увядать, Агильяр вдруг сказал:
– А я за тобой.
Герреро аж вздрогнул и вопросительно уставился на собеседника. И Агильяр рассказал о прибывших испанцах и о Кортесе.
– Как раз вчера Кортес объявил о присоединении всех этих земель к испанским владениям.
– А здешние жители об этом знают? – иронически хмыкнул Герреро.
– Скоро узнают. Мы идем на материк. Мы установим здесь власть нашего короля и нашего отца небесного. Так что собирайся.
– Куда?
Агильяр пристально и недоверчиво посмотрел Герреро в глаза. С чего это он дурака валяет?
– Ты что, не понял? Тебя ждут на каравелле.
Герреро не отвел взгляда.
– Ну, ты же видишь, каким я стал. Что обо мне скажут твои новые друзья, когда они меня увидят? Какой из меня конкистадор!
– Ты что, не хочешь вернуться в Испанию? Для тебя это единственный шанс. Завоюем эти земли – и домой.
– Понимаешь, я ведь женат...
Агильяр расхохотался.
– Женат?! Ты что, сочетался с ней перед лицом Господа и по законам церкви? Да эта твоя женитьба – не более, чем блуд. Просто блуд!
– Здесь мои дети. У меня есть определенные обязанности.
– А по отношению к Испании у тебя нет обязанностей? Долг каждого испанца – хранить верность короне, умножать ее богатства и биться с врагами страны.
– Стало быть, здешние племена стали теперь врагами Испании? Или Испания хочет видеть в них врагов?
– О ком ты говоришь? Язычники, приносящие человеческие жертвы своим лживым богам.
– Ну, не столь много, сколько святая инквизиция со своими аутодафе.
– Да ты богохульствуешь! Ты что, не понимаешь, что предаешь своего короля и нашу святую церковь?
– Неужели вам мало Европы? Она уже почти вся у ваших ног. А индейцы вовсе не жаждут становиться испанскими подданными.
Тон Агильяра немного смягчился.
– Они слепы. Они не знают истинного учения. Мы, как старшие братья, должны открыть им свет истины, указать единственно верный путь.
– С помощью пушек и аркебуз?
– Гонсало, ты вручаешь свою бессмертную душу дьяволу – и все ради туземной женщины?
И тут к ним, решительно сдвинув ширму, ворвалась Зазиль-Ха. Она только что выкупала младшего сына в глиняной ванне и уложила его поспать. Свойственным женщинам всех народов обостренным чутьем она сразу уловила, о чем идет речь. И видно было, что перед ними не просто разгневанная женщина, а дочь вождя.
– Пришел увезти моего мужа? Отнять у детей отца? Иди к своим и передай, чтоб держались подальше от наших мест, а то худо им придется.
Герреро поднялся.
– Успокойся, я никуда не еду.
Взял ее за плечи, вывел наружу. Зазиль-Ха плакала.
– Успокойся, – повторил он, – я буду здесь.
Потом вернулся к Агильяру.
– Я видел, ты бусы привез. Оставишь? Детям отдам. У нас такого стекла нет. Пусть посмотрят, что умеют делать мастера на моей родине{7}.
* * *
Не думаю, что Агильяр передал Кортесу совет Зазиль-Ха, но факт остается фактом: испанцы не стали задерживаться на территории государств майя, а пошли на север завоевывать ацтеков, покорять Мексику. Юкатан, формально перешедший под власть Испании раньше других материковых земель, остался непокоренным. Смириться с этим испанцы не хотели. Пять лет спустя на Юкатан вторглось войско под началом жестокого и коварного Педро де Альварадо. Пока Альварадо и его люди вершили свои зверства, десятками сжигая на медленном огне пленных индейцев, люди Чактемаля готовились к битвам. На полуострове развернулась настоящая партизанская война. В свое время Кортесу удалось без особого напряжения покорить ацтеков. Причиной этого был страх. Испанцев боялись. Трепетали перед двухголовыми четвероногими чудовищами, что мчались быстрее ягуаров. Разбегались в панике при звуках аркебузной пальбы. Испанцы были чем-то вроде божьей кары. Неуязвимые и, похоже, бессмертные. Как же случилось, что теперь их не боятся? Племена Юкатана знают то, чего не знали люди Монтесумы: конкистадоры – обычные люди. Они смертны и уязвимы, с ними можно воевать, их можно победить.
И что всего удивительнее: индейцы владеют тактикой боев. Они предугадывают движение отрядов, устраивают засады, совершают смелые обходы, уничтожают патрули. У них есть башни, с которых наступающих кавалеристов осыпают кучей стрел, убивая коней. Где научились всему этому? Кто так умело и отважно ведет индейцев в бой?
Альварадо припоминает все, что слышал от Кортеса об испанском солдате Герреро. Все командиры получают письменное предписание найти и доставить к нему испанца – военного лидера Чактемаля. Приказ не был выполнен. Майя продолжали сопротивляться. Изувеченный охромевший Альварадо убрался с полуострова.
Руководитель следующей военной экспедиции, капитан императора Карла Пятого Франсиско де Монтехо, был изворотливее своего предшественника. Он предпочитал действовать не жестокой грубой силой, а военными хитростями. Первое, что он решил сделать, – это обезвредить военного лидера противников. Вскоре после начала вторжения к Герреро пришли представители соседнего племени с письмом, написанным по-испански. Монтехо обращался «к капитану Чактемаля»...
Письмо
