торшером, думать. Рука машинально открыла контакты в телефоне. Адвоката найти не проблема. Другое дело, сколько это займет времени и каким будет результат. Законным и длинным путем пойти всегда успеется. Лучше попробовать с тыла.
Повеселев от найденного решения, Светка налила себе крохотную стопочку коньяка и удовлетворенно чокнулась со своим отражением в большом напольном зеркале с резной черной рамой.
* * *
— Вадим Сергеевич! Зайдите, пожалуйста, ко мне, — раздался суховатый голос шефа.
Вадим отставил чашку кофе, которым пытался взбодриться, и поспешил к Андрею Владиславовичу. По пути прикидывал, кто мог внепланово к нему заявиться, что потребовало переводчика.
Но шеф в кабинете был один. Жестом он показал на кресло возле стола, а сам встал и отошел к большому панорамному окну. Вадим почтительно помалкивал, ожидая, когда начальство заговорит. Пауза затягивалась, и Вадим тихо откашлялся, напоминая о своем присутствии.
— Вадим Сергеевич, а как здоровье вашей дражайшей супруги? — вдруг спросил Андрей Владиславович, так и разглядывая городской пейзаж за окном.
Вадим похолодел, в животе завязался скользкий живой узел, словно он наелся чего-то несвежего. Спина шефа ждала ответа.
— Всё в порядке, Андрей Владиславович! — бодро отрапортовал Вадик, чувствуя, как вспотели ладони.
Ужасно хотелось их вытереть о брюки, но Вадим старался не привлекать внимания, как кролик, застывший перед удавом. Одно неосторожное движение, и ты в капкане, откуда уже не выбраться.
— Хорошо. Да, хорошо, — негромко подтвердил Андрей Владиславович. — А то знаете, — при этих словах он обернулся и в упор посмотрел на Вадима, — слухи нехорошие ползают… Вроде, и не хочешь их слушать, а они ползут, ползут, как змеи. Сотрудников отвлекают от работы. Разлагают, так сказать, нашу единую, дружную бизнес-семью. А, Вадим Сергеевич? Разве это дело? — почти весело спросил начальник.
Взгляд его при этом остался совершенно холодным и даже чуточку злым. Он еще некоторое время молча смотрел на Вадима, словно давал ему шанс выговориться и попросить совета или участия, а может, услышать заверения, что семейная репутация остается безупречной. Вадим спинным мозгом ощущал, что сейчас нужно произнести нужные слова. Интерес шефа к этой теме неспроста. Откуда все эти сплетни берутся?!
— Вы знаете, Андрей Владиславович, у меня… у нас — тут же поправился Вадим, — у нас в семье возникли некоторые разногласия с женой, и я… и мы…э-э-э, мы почти всё уладили…
— Почти? — приподнял бровь Андрей Владиславович.
— Да, — промычал Вадим, чувствуя, как струйка пота стекает по спине. — Сейчас уже всё в порядке, — наконец, вымученно улыбнулся он, подобострастно глядя начальнику в глаза.
Интуиция подсказала, что случилось что-то непоправимое.
Глава 21
Строгая ампирная мебель, столь модная в начальнических кабинетах, тускло мерцала золочеными деталями. В углу негромко зазвонили массивные, облаченные в футляр из красного дерева часы. На золоченом циферблате стрелки застыли на одиннадцати.
«Как медленно тянется время», — подумал Вадим. Ему казалось, что он просидел здесь уже не один час, на самом деле, прошло только пятнадцать минут.
Андрей Владиславович никуда не торопился, он подошел еще ближе к Вадиму и навис над ним всем корпусом, как огромная птица, грозящая проглотить и выплюнуть, если не понравится. Рассматривал с любопытством. Вадим замер не в силах поднять глаза. Ссадины на лице горели. Оставалось только молиться, чтобы шеф не поинтересовался их происхождением. И так прячется от всех в кабинете.
Мучительно захотелось выбраться из кресла, чтобы не находиться в заведомо беспомощном положении, но сделать это было невозможно. Не станешь же отталкивать шефа. Тогда можно сразу отсюда отправиться на улицу с картонной коробкой в руках, где собраны нехитрые аксессуары с рабочего стола.
— Значит, всё в порядке, Вадим Сергеевич? — еще раз уточнил шеф
Вадим просто кивнул, сил говорить не было.
— Что ж, это хорошо, — удовлетворенно сказал мужчина и, заложив руки за спину, прошелся по кабинету. Вадим затравленно следил за ним, стараясь предугадать, что же будет дальше. Но лицо начальника оставалось невозмутимым. Прошла еще минута, загудел, как недовольный шмель, телефон на столе. Андрей Владиславович ответил, коротко переговорил и аккуратно положил его в карман.
— Вадим Сергеевич, вы позволите мне немного по-стариковски позанудствовать? — спросил генеральный и, не дожидаясь разрешения со стороны Вадима, продолжил.
— Бывает такое, что, несмотря на все усилия, семья распадается. Или ее губят. Неважно кто. Вот и моя компания, выстроенная, как семья, тоже может разрушиться…ведь так?
Вадим неопределенно пожал плечами, не понимая, к чему клонит шеф.
— Я, конечно, приложу все усилия, чтобы этого не произошло, но, предположим, это случилось. И может быть, даже не по моей вине. Что же мне делать дальше? А дальше я обязан до конца позаботиться о каждом из членов этой семьи. О моих сотрудниках. Вот вы, Вадим Сергеевич, что бы сказали, окажись на улице без выходного пособия и компенсации? А? Вы столько лет верой и правдой служили на благо моего предприятия, жертвовали выходными, задерживались допоздна. А я выставил бы вас на мороз без портков, потому что проиграл свою компанию в карты. Каково?
Вадим продолжал молчать, только губы сжались так, что превратились в едва заметную нитку. Ему хотелось ослабить галстук и расстегнуть воротник рубашки, но приходилось терпеть. — «Скорее бы уж заткнулся», — злобно подумал он, но на лице застыла маска смирения и глубочайшего внимания.
— Ну вот, — продолжил свои замысловатые аллегории Андрей Владиславович. — Я надеюсь, Вадим Сергеевич, если дело ни дай бог дойдет до развода, вы поведете себя достойно? А то знаете, есть ведь всякие подлецы. Сами, как мураши, ничего из себя не представляют, а кусучие! Страсть! Залезет такой муравьишка под брючину и жалит, жалит, вроде бы, и рад его вытряхнуть да раздавить, а он бегает, не унимается. Но вы-то не из этих?
На лице Андрея Владиславовича появилась брезгливость, и он даже как будто раздавил пальцем на столе несуществующее вредоносное насекомое.
— Правда, на любого мураша найдется или отрава, или сапог, — назидательно поднял палец он и, не моргая, уставился на поцарапанное лицо Вадима.
Глаза его были совершенно змеиные — холодные и бесстрастные, никакой жалости или сочувствия в них не наблюдалось.
Вадим, наконец, решился встать. Заколола, забегала застывшая от напряжения кровь, и он переступил ногами, как давно запертый в конюшне, жеребец. Или пони. Жеребец здесь явно не он. Хотелось сжаться в комочек, а потом просто раствориться в воздухе.
— Я понял, Андрей Владиславович, — глухо прошелестел Вадик.
— Я надеюсь, — с нажимом ответил шеф. — А то знаете ли, слухи, слухи… Отвлекают.
Вадим наклонил голову, как будто отдал честь, только что каблуками не щелкнул.
— Я могу идти?
— Идите, — небрежно
