наблюдать за тем, как выводишь кого-то из себя одним лишь своим присутствием, оказывается, очень смешно.
— Что, хорошее настроение? — спрашивает он со сложенными в карманах руками и выглядит чересчур спокойным.
— Наоборот, — на моих губах расплывается предвкушающая ухмылка. Учебный год начался слишком скучно, пора бы исправить это. — Думаю вот, как бы отреагировала твоя ненаглядная Лилу, если бы сняла розовые очки и увидела, с каким придыханием ты смотришь на Мими.
О да, Дино, сжимай челюсти и кулаки, ещё больше доказывая мою правоту. Он идиот, если думал, что я не замечу этого. /Я всё замечаю/.
Я вызывающе выгибаю бровь в ожидании ответа. Да мне даже стараться не надо, чтобы разозлить его! Знаю, конечно, это не моё дело, но, если оно касается кого-то важного для меня, мне автоматически становится не всё равно. А Мими, несмотря ни на что, всё так же остаётся для меня лучшей подругой, пусть мы больше и не общаемся. И, раз уж Дино показывает себя невинной овечкой, то должен соответствовать, но на протяжении вот уже пяти месяцев я вижу, что он ведёт себя как подросток в пубертате. Какой смысл встречаться с одной, если неравнодушен к другой?
— Тебя это не касается, ясно? Навёл бы порядок в своей жизни, прежде чем лезть в чужие, — он делает шаг навстречу ко мне, вероятно, пытаясь напугать, но у меня это вызывает лишь смех.
— В моей всё в порядке, не беспокойся, — спокойно отвечаю я и вздираю подбородок, показывая собственное превосходство. — Знаешь, я бы не хотел в будущем попасть к такому психологу, как ты. Правильно говорят: оценки не показатель ума, иначе ты бы учился хуже Астарота.
— А я бы и не принял такого пациента, как ты, — Дино выдыхает и смотрит прямо мне в глаза. Он мог бы быть хорошим соперником, если бы не прятал свои потаённые желания за огромным нимбом.
— Ой-ой, расстроил! — с наигранно-расстроенным выражением лица хватаюсь за грудь двумя руками, вызывая у него лишь закатанные глаза своим представлением. — Такой скучный, посмеялся бы хоть раз.
— Посмеюсь, когда ты поймёшь, что зло скрыто в тебе, а не во мне, Люцифер, — он поправляет ворот своей белой рубашки и расстёгивает одну из пуговиц так, словно готов вот-вот применить в действие кулаки. Спешу его расстроить: сегодня такой чести он удостоен не будет, ринг всё ещё ждёт меня, а менять планы не в моём характере.
— Моё не скрыто. И каждое своё действие, кстати, я могу обосновать. А ты можешь таким похвастаться? — я тоже делаю уверенный шаг вперёд, выпрямив плечи. Святоша отступает назад, будто без слов принимая поражение. Ещё бы.
Я знаю, что он намекает на Мими и Ости, но объясняться перед Дино не собираюсь. Он нахально толкает меня плечом и уходит, по всему видимому, на шахматы. Правильно, пусть чувствует себя умным хоть где-то, раз в жизни это не выходит.
Довольный тем, что показал Дино свою осведомлённость о происходящем в его личной жизни, я направляюсь прямиком на ринг. Благо, по пути больше никого не встречаю, так что спокойно прохожу внутрь и встречаюсь с тренером, Эрагоном. Он говорит, что напарник уже ждёт меня, и наказывает надеть перчатки, что я и делаю.
Выхожу на площадку без футболки, в одних спортивных шортах и боксёрских перчатках, и каково же моё удивление, когда я понимаю, что сегодняшний мой напарник — Асмодей. Это точно поднимает мне настроение, теперь я не буду переживать о том, чтобы сдерживаться. Во время наших боёв мы оба выкладываемся на максимум. «Всё, что происходит на ринге, остаётся на ринге», — негласное правило, устоявшееся между нами ещё с первого курса.
Я иду к Асмодею с широкой улыбкой и распахнутыми руками, словно зазывающими в объятия, и он ведётся на это. Однако его радушное выражение лица вмиг сменяется негодующим, когда я охватываю сзади за плечо и с силой прижимаю друга к себе, в следующую секунду опрокидывая его на пол.
— Ты чё, блять, творишь? — кричит он, игнорируя присутствие тренера в зале, и пытается встать на ноги. К слову, у него это получается.
— А нехер было опять рушить мои планы! — отвечаю я и, воспользовавшись возникшей заминкой, наношу Асмодею первый удар в бок.
Он кривится от внезапной боли, но я не намерен останавливаться. Осознание того, что происходящее на боях никак не влияет на наше общение, полностью срывает мне крышу, и я каждый раз словно слетаю с катушек, позволяя себе всё то, чего не позволяю с другими. Впрочем, в этом плане у нас всё взаимно, так что тренер ставит нас в пару настолько редко, насколько это возможно.
Пытаюсь нанести очередной удар, но Асмодей к этому времени уже успевает прийти в себя и с лёгкостью уворачивается от каждого моего действия. Более того, он начинает размахивать кулаками в ответ, и это только раззадоривает меня.
Асмодей бьёт меня в плечо, но я не обращаю внимания на резкую боль. Да уж, сил он явно не жалеет.
— Так я и поверил, что ты взбесился только из-за этого! — дыхание Астарота утрудняется с каждой секундой, он явно не был готов к моим нападениям. — Рассказывай, что случилось, — его навязчивое желание исповедовать меня смешит, и я попадаю ему кулаком в скулу. Должно быть, останется синяк, но ни Асмодею, ни мне не привыкать.
— Кроули, — говорю я, потому что не сомневаюсь: от него ничего не скрыть. Впрочем, я и не собирался. — Позвонил и угрозами заставил ехать к отцу.
Я вновь уклоняюсь от очередного удара, но на мгновение теряю бдительность, и Асмодей, не раздумывая, пользуется этой заминкой — трижды бьёт мне по рёбрам. Но сейчас меня злит не столько моё приближающееся поражение, сколько нахально улыбающийся образ Кроули в голове.
«Да кто он такой, чтобы шантажировать мной?»
Ярость захлёстывает с головой, и я вовсе перестаю контролировать себя. Асмодей принимает удары в грудь, рёбра, плечи, словно он — груша для битья, и тратит все свои силы на отчаянные попытки отбиться вместо того, чтобы защищаться. Он лишь изредка отражает мою атаку, незначительно ударяя в нижние челюсти. Асмодей бьёт в лицо не слабо, но терпимо, пытаясь привести меня в чувства. Он знает, /какой/ ужасной для меня может быть встреча с Сатаной, а потому не останавливает бой, давая мне возможность выплеснуть все эмоции.
Вместо него это делает Эрагон, когда я наношу заключительный удар в нос Асмодея, из которого сиюминутно начинает течь кровь.
— Парни, стоп! — тренер взбирается на ринг и становится между нами,
