вещи, и тем, какими их хотел бы видеть деятельный разум. Вместо этого мы спокойно находимся в ежемоментном восприятии того, что здесь уже открыто для восприятия, для познания непосредственного, а не посредством мыслей. Можно сказать, что мы покоимся в сфере бытия, в осознавании самом по себе. Нетрудно представить, что подобная ориентация на свой опыт может быть успокаивающей.
С другой стороны, может быть не очень полезным рассматривать мысленное сканирование тела как упражнение на расслабление по той простой причине, что это может воскресить привычные схемы мышления. Как и с дыхательной медитацией в главе 4, мы можем неосторожно превратить открытие в ожидание и закончить превращением расслабления в намерение и цель мысленного сканирования тела: «Это все ради спокойствия. Значит, я продвигаюсь в своих занятиях». Это в точности то, что испытала Джен. Она почувствовала себя прекрасно, очень расслабленной, парящей. «Но затем — думаю, это было два дня спустя — я снова почувствовала, что улетаю. Я, помнится, думала: “О, опять. Замечательно”. И. как только я это подумала, я почувствовала, что теряю это ощущение, и я подумала: “О, я хочу, чтобы снова было как тогда”. И. затем я действительно разочаровалась. Последние два-три раза, что я слушала аудиоматериалы, я обнаруживала, что заранее думаю: “О, замечательно, надеюсь, снова почувствую себя как тогда”. Но это не происходило».
Джен так сильно хотела испытать расслабление, что оно сбегало от нее, как слишком сильно сжатый в пригоршне песок, убегающий сквозь пальцы. Так что же мы и Джен можем с этим поделать?
Если мы обнаруживаем, что мысленное сканирование тела умиротворяет и успокаивает, мы можем просто осознавать эти чувства, основываясь на опыте. Переживать чувства — значит знать, что они приходят и уходят; они возникают и исчезают. Важно быть здесь с ними, непосредственно осознавать их как есть, приятные они, неприятные — или нейтральные и едва заметные.
Постепенно люди открывают для себя силу такой работы по осознаванию всего, что происходит при мысленном сканировании тела. Это основа выдающегося озарения: когда мы прекращаем попытки достичь приятных чувств, тогда такие чувства скорее возникают сами по себе. Вместе с этим озарением может быть получен другой важный урок: у нас уже где-то глубоко внутри есть возможность испытывать умиротворенность и счастье. Как мы говорили, нам не требуется зарабатывать достаточное количество очков, чтобы его заслужить, или же охотиться за ним. Нам просто следует научиться не мешать себе в этом. При этом глубокие источники умиротворенности и счастья внутри нас приоткрываются, и мы получаем к ним больше доступа. Для тех из нас, кто «боролся» с несчастьем большую часть своей жизни, это может быть изменением, действительно дающим внутреннюю свободу.
Когда мы прекращаем пытаться:
^ навязывать себе приятные чувства, они свободнее возникают сами по себе;
^ противостоять неприятным чувствам, мы обнаруживаем, что они могут уйти сами по себе;
^ что-то сделать, то нам может стать доступен целый мир ярких и неожиданных впечатлений.
Мысленное сканирование тела и все практики направленного внимания приглашают нас постараться отойти от своих ожиданий. Ожидания могут стать целями, что только мешает опыту, который мы в данный момент имеем. Но когда мы узнаем, что, подобно Джен, создаем ожидания, тогда мы сможем увидеть, насколько мы подвержены превращению некоторых аспектов своего опыта в твердые цели, и это само по себе важный урок. Это помогает нам научиться распознавать, когда мы переключаемся в деятельное состояние. Развивая направленное внимание в мысленном сканировании тела на регулярной основе, Джен начала распознавать этот стереотип и смогла улыбнуться его гримасам.
Блуждания ума: еще одна возможность распознать деятельное состояние
Одна из наиболее полезных функций ума — это способность постоянно мысленно возвращаться к незавершенным делам с тем, чтобы важные для нас цели не были брошены на полдороги. Это свойство мозга можно сравнить с маленькой записной книжкой, которая не дает нам пропустить крайний срок какого-то важного для нас дела или сигнализирует, что пора принять меры для спасения значимых для нас дружеских отношений. Но эта функция склонна «выходить на дежурство», даже когда нам это не нужно, как это было в случае с Лорен, когда она практиковала мысленное сканирование тела.
В семье Лорен произошло довольно много событий. Ее пожилой свекор Фил недавно упал и сломал бедро, и потребовалось много усилий, чтобы найти способ обеспечить ему уход, так как все его дети и их супруги работают полный рабочий день. Лорен фокусировалась на ощущениях в собственном бедре, когда обнаружила, что ее ум уплывает.
«Сначала я ощущала свое бедро, — рассказала она, — потом я заметила, что думаю о его форме и вспоминаю картинку бедра в учебнике по биологии. Затем я вспомнила о сломанном бедре Фила — и стала думать о том, как он там в госпитале».
Можем заметить, что первый сдвиг в блужданиях ума Лорен был едва различимым. Она переключилась от концентрации на непосредственных ощущениях бедра на мысли о бедре — от знания посредством впечатлений на знания посредством представлений.
И стоило открыться этому ящику Пандоры, как все ассоциации, воспоминания и прочий гам деятельного состояния ума вырвались на поверхность, чтобы увести Лорен все далее и далее от намеченного ею фокуса внимания: сначала к ассоциациям из ее прошлого, затем к ее свекру и отсюда к образу того, как он лежит на больничной койке. Блуждания ее ума на этом не закончились:
«Это напомнило мне о сестре Била [мужа Лорен]. Она сказала, что отпросится с работы, чтобы побыть с ним, но не отпросилась. Затем я вспомнила непростой телефонный разговор, когда другая родственница говорила, что она просто больше не может общаться с родителями». Стоило Лорен отклониться от намерения фокусироваться на физических ощущениях в теле, как ее внимание переключилось на недоделанные дела — на семейные проблемы и на дела, связанные с уходом за больным. В какой-то момент (она не была уверена, когда именно) она задремала и проспала несколько минут.
Сначала Лорен злилась, когда ее ум продолжал блуждать. Но после примерно двух недель практики мысленного сканирования тела она заметила, что что-то в ней меняется. «Раньше, — сказала она, — я бы стала нервничать и бить воображаемую посуду — ну мысленно, конечно, понимаете? Я бы думала снова и снова: “Ладно, всем плевать. Я единственная, кто знает, что делать с Филом и как за ним ухаживать, и если Гейл не может этого, то пусть отлынивает, мне все равно”. Да, посуда, которую я била в своем воображении, ранила только меня, потому что этого никто другой не
