громким щелчком отомкнул замок. Заглянув внутрь и увидев неясные контуры человеческих фигур, Лэдо с тревожным возгласом выхватил меч. Мы с Тородом, не раздумывая, обнажили клинки. Даже Сабир наполовину вынул из ножен широкий, сильно изогнутый кинжал.
Гозер, первым шагнувший в комнату, приблизился к тому, что нас всполошило, и буквально ткнул фонарём в чьё-то лицо. Вопреки нашим ожиданиям, стоявший у боковой стены даже не шелохнулся. Все ещё настороженные, мы переступили порог и уставились на двоих мужчин, замерших в странных позах. Первый, облачённый в костюм местного гонца-скорохода, словно шагал вперёд, сжимая в правой руке свёрнутый в трубку лоскут кожи, изображавший послание. Другой, в синем узорчатом халате, напоминал купца: приставив ладонь к бровям, он напряжённо вглядывался в несуществующую даль. Неподвижные смуглые лица мужчин, разнясь в мелочах, вроде формы носов или бород, здорово походили друг на друга. Как мне показалось, ещё улавливалось нечто общее со стоящим рядом Гозером.
— Что это за истуканы? — вдоволь наглядевшись, требовательно спросил Лэдо.
Переговорив с хозяином караван-сарая, Сабир, кривя губы, сказал:
— Однажды давно сюда приходить мастер-резчик. Он не иметь деньги и платить работа — сделать они, — в голосе проводника звучало неодобрение. — Хозяин думать, что люди из дерева и воск забавлять гости. Но гости не нравиться и пугать фигура. Тогда он ставить их в свой комната…
Неожиданно Сабир с раздражением плюнул в сторону удивительных статуй и бросил отрывистую фразу на своём языке. Чуть поклонившись, хозяин развёл руками.
— Довольно, Сабир, — сказал Лэдо, — эдак мы здесь всю ночь проторчим. Давайте глянем на покои трактирщика и вернёмся к нашим.
«Покои» оказались чуть просторнее комнат для гостей. Выглядело жильё Гозера бедно и неуютно: четыре голые стены, узкая лежанка с тонким жёстким тюфяком, да длинный деревянный сундук, старый, как сами горы. От помещения веяло какой-то безжизненностью, точно мы вошли кладовую, а не в человеческое обиталище.
В дальнем левом углу комнаты находилась ещё одна дверь. Подойдя к ней, Тород прислушался. Повернувшись к Лэдо, качнул головой:
— Тихо. Спит, наверно… Не трусь, не вхожу я, — небрежно бросил он подскочившему Гозеру.
Друг за другом мы покинули помещение. Перед тем как уйти, я украдкой ткнул пальцем в щеку «купца». Статуя оказалась прохладной, твёрдой и чуточку липкой.
Доложив командиру об увиденном, мы вернулись к своему топчану. Многие солдаты и рыцари к этому моменту уже спали. Тород сразу последовал их примеру. Мы же с Лэдо, поставив светильник на столик, осмотрели и протёрли мечи, а после убедились, что на доспехах нигде не осталось влаги. Закончив с делами, погасили огонь и задремали, откинувшись на круглые подушки возле спинок и вытянув ноги под стол.
Утром меня разбудил бодрый голос Торода. Вслед за ним уши наполнил гомон остальных воинов, постукивание глиняных мисок, смех. В зале царил вечный сумрак, который не могли прогнать покачивающиеся лампады, поэтому казалось, что ночь ещё не закончилась.
— Поднимайся, скоро выходим! — повторил Тород.
Рядом громко зевнул Лэдо:
— Завтрак готов?
— Козлятина по-горски, — хохотнул Тород.
Блюдо и впрямь оказалось своеобразным. Хоть мясо и варилось чуть ли не всю ночь, оно осталось жёстким и жилистым. И вонючим в придачу — этого не смогли замаскировать даже жгучие омруданские пряности.
Пока мы сонно жевали, к дяде Эсмонду, восседавшему на соседнем топчане, приблизился Фар Се-Трайнис в сопровождении ратника.
— Похоже, у нас пропал человек, — тихо сказал Се-Трайнис командиру.
— Что значит «похоже»?! — вскинулся Эсмонд. — Он пропал или нет? Кто? Как это случилось?
— Бирн Мокелм, — ответил Фар.
Оставив мясо, я прислушался: Мокелм был одним из солдат, отправленных моей семьёй. Я знал его — невысокий молчаливый крепыш, с постоянно красным лицом, одинаково хорошо владевший копьём и коротким топором.
По словам Се-Трайниса, в последний раз воина видели перед рассветом. После смены караула, он направлялся в уборную — закуток рядом со стойлами. Вернулся ли Бирн оттуда, ходил ли куда-то ещё — никто не мог сказать. Лишь после завтрака, когда начались сборы, один из ратников обратил внимание, что за всё утро ни разу не видел товарища. Поискав его самостоятельно и не обнаружив ни следа, доложил рыцарю, возглавляющему очередную смену дозорных — Фару Се-Трайнису.
Озабоченно поглаживая бороду, дядя Эсмонд наморщил лоб.
— Бел! Рыцарей ко мне. Всех.
Когда мы собрались возле командира, он повторил историю Фара тем, кто её не слышал.
— Быть может, дрыхнет где-то? Вечером некоторые солдаты налегали на вино — грелись, как они говорили, — сказал Венри Кирлан-Трайнис.
— Сомневаюсь, — мрачный Делм Аске-Трайнис с подозрением оглядывал зал, словно выискивая засаду. — Мокелм был среди караульных — значит, на ногах вполне держался. Думаю, тут другое…
— А вдруг ночью разбойники нагрянули? Ратник в уборную пошёл — а она ж прям рядом со входом. Увидал их, шум хотел поднять. Они его и убили. А после ушли, увидев, что солдаты здесь, — предположил Тород.
— В здешних горах ночью только демоны могут шастать, никак не люди, — с сомнением отозвался Фар. — Да и дверь должна быть ночью на запоре.
— Вот что, — заговорил командир. — Проверим всё. Фар, Тород, с пятью солдатами осмотрите окрестности дома. Не найдёте ничего — прогуляйтесь вверх и вниз по склону. Только с оглядкой и недалече… Венри, Лэдо, прихватите троих-четверых и обыщите дом — каждую щель… Бел, позови Сабира и расспроси погонщиков — может, видели или слыхали чего. И поставь двоих воинов внутри, возле входных дверей, накажи никого, кроме своих, не впускать не выпускать. Чуть что — поднимать тревогу… Делм, с оставшимися ратниками будь подле меня и… — Эсмонд глазами указал на спрятанный в мешке сундучок с золотом.
Повинуясь приказу командира, все разошлись. Найдя проводника, я допросил погонщиков. Горцы утверждали, что крепко спали всю ночь и ничего не знают. С этим мы и вернулись к дяде Эсмонду.
Почти одновременно с нами появился гонец от Венри Кирлан-Трайниса, доложивший, что ни в гостевых комнатах, ни в кладовой пропавший ратник не обнаружен. Чуть позже подошёл Фар Се-Трайнис. Он сообщил, что на расстоянии двухсот шагов вокруг караван-сарая нет никаких следов.
— Мы не смогли заглянуть на дно пропасти, — добавил
