и маленьким носом с горбинкой. Он даже не соизволил посмотреть на него, с отчетливым достоинством держа ручку над кипой бумаг.
Ахмед прошел до края стола и робко поздоровался.
— Здравствуйте, Роман Абрамович.
Начальник поднял взгляд и сверкнул глазами.
— Я Роман Соломонович.
— Извините, ради бога, Роман Абр… Соломонович, — Ахмед быстро поправил отчество начальника, но от этого взгляд начальника стал еще мрачнее.
— Говорите!..
— Что сказать? — недоуменно спросил Ахмед. — Извините: я попутал ваше отчество…
— Я не об этом. Зачем пришли?
— Ага, — Ахмед прибодрился, поставил папку на стол и стал разворачивать бумаги. — Здесь у меня проект и согласования на прокладку газовой трубы под железнодорожной веткой в районе села Первомайское Кизлярского района…
— Можете дальше не разворачивать и не просить — я все равно не буду его подписывать, — сказал Роман Соломонович, с недовольством поджав губы и прожигая гостя злобным взглядом.
Ахмед сжал кулаки под столом, но свое возмущение не показывал, ожидая выравнивания беседы и взаимного понимания. Он с опаской заглянул в унылые, воспаленные глаза начальника и тот застыл с открытым ртом.
— Почему не хотите подписать? — чуть повысив голос, спросил Ахмед. — Вы не представляете, что вы подвергаете риску целое село, которое может исчезнуть с карты, если там не будет газа.
— Вы не первые и не последние, — проговорил Роман Соломонович. — У вас нет понимания, что поезд, проезжая над этой трубой в случае утечки газа, может взорваться. Могут погибнуть невинные люди. И в таком случае сушить сухари придется мне, а не вам. Вы об этом не подумали.
Наступило молчание.
— Что нам делать, скажете?
— Я не знаю, — признался Соломонович. — Переселяйтесь на другую сторону.
Ахмед исчерпал свои аргументы и замолк. Потом он толкнул бумаги ближе к начальнику:
— Подпишите.
Соломонович встал, выпрямился, нахмурив лоб и насупив брови.
— Убирайтесь с моего кабинета!.. — прокричал Соломонович, надрывая голос. — Будете мне еще приказывать…
Ахмед больше не стал настаивать, не хватило духа. Он с потемневшим лицом тихо встал и ушел.
Ахмед застал Ивана и Идриса в маленьком кафе на привокзальной площади. Они, увидев на лице Ахмеда мину, готовую взорваться в любую минуту, догадались, что дело дрянь.
— Ну, что? — спросил Иван Ахмеда, когда тот подошел и сел за стол. — Судя по твоему лицу, все хорошо?
— Не надо издеваться над чужим горем, — вставил Идрис.
— И где твой план? — спросил Иван, наливая коньяк в рюмку. — Коньяка в бутылке оставалось чуть больше половины. И настроение Ивана было на подъеме.
— Наливай! — произнес Ахмед и, обращаясь к Идрису, попросил сигарету для полного счастья.
Иван налил рюмку и протянул Ахмеду, но тот возмущенно отвел его руку.
— Ты чó мне даешь! — наливай в стакан.
— В стакан? — переспросил Иван, не узнавая соседа. Он пил мало, понемногу, а тут полный стакан. Не к добру это.
— Иван, не смотри на меня так.
— Хорошо, хорошо, — проговорил Иван, наливая полный стакан.
Ахмед выпил стакан одним залпом в два движения кадыка — вверх и вниз. Ахмед закрыл глаза, сморщив лицо, а по губам продолжали стекать капельки коньяка. Иван держал возле его вытянутых губ закуску — кусочек шоколада.
Открывая глаза и расслабляясь, Ахмед произнес:
— Хо-ро-шо в теле, но плохо на душе.
— Закуси, закуси, — подхватил Идрис.
— Да, план твой не сработал, братец, — посетовал Иван. — Надо было хоть посоветоваться со мной. Расскажи, что не так.
— План еще не вступил в силу, — заявил Ахмед, нагревшись и воодушевившись от злого напитка. Он, оценив обстановку в помещении кафе и, увидев троих полицейских за столом в дальнем углу, встал и покачивающейся походкой направился к ним.
— Привет, ребята и приятного аппетита, — поздоровался Ахмед с не знакомыми людьми. Полицейские от неожиданности на секунду задержали движение столовых приборов и уставились на Ахмеда. — Извините, пожалуйста. Не скажете, сколько сейчас дают за хулиганский поступок?
У всех троих по губам проскользнули улыбки.
— А вы, что собираетесь кого-то побить? — спросил один из них.
— Это зависит от последствий, — заметил второй.
— Два года тюрьмы, — подхватил третий.
— Ладно, спасибо, — поблагодарил Ахмед полицейских за консультацию. Когда он отвернулся от них, третий, хихикая, добавил:
— Но предупреждаем: лучше не попадайтесь к нам в руки.
Ахмед вернулся к друзьям, которые с любопытством и с открытыми ртами продолжали смотреть на него, и рухнул на стул.
— Ты зачем пошел к полицейским? С ума сошёл? — спросил Иван в недоумении.
— Молчать! — крикнул Ахмед, становясь все больше агрессивным. Его нижняя губа опущена, лоб сморщен. — Наливай еще один стакан. Иван посмотрел на Идриса.
— Наливай, раз просить, — посоветовал Идрис. — Может, у него план такой.
Выпив еще один стакан коньяка, Ахмед, подхватив папку со стула, встал и заявил:
— Я узнал, что за мой план меня могут посадить на два года. Ну, и пусть. Для меня честь дороже.
Ахмед под пристальным взглядом товарищей и троих полицейских направился на выход. Иван тут же выбрался из кафе вслед за Ахмедом и через всю улицу прокричал:
— Что мне твоей жене сказать?
Ахмед оглянулся.
— Скажи, что я попал под машину и вернусь через два года, — ответил Ахмед, махнул рукой и скрылся в вестибюле офиса.
Ахмед беспрепятственно прошел через проходную, поднялся на пятый этаж, вошел в приемную Романа Соломоновича и, ничего не сказав секретарше, пока она не успела сообразить, что происходит, стал открывать двери начальника.
Ахмед появился в дверях кабинета начальника с сурово начерченными линиями круглого лица; с тупым, лишенным эмоций взглядом, с тонкими растянутыми в яростной усмешке губами — он казался воплощением лесной дикости. Он закрыл дверь, провернул ключ и спрятал его в карман брюк.
Роман Соломонович встал, упершись обеими дрожащими руками об стол.
— Выйдите вон из моего кабинета, — проорал начальник. — Я сейчас позову милицию.
— Зовите, кого хотите, — в ответ бросил Ахмед, подошел и вырвал шнур телефона из розетки. — Я не уйду отсюда, пока не подпишете бумаги.
Наступила тягостная пауза. Ахмед сел за стол и развернул папку.
Здраво оценив обстановку и взвешивая все «за» и «против», Роман Соломонович, удивляясь смелости и решительности посетителя, тихо спросил:
— Кто вы такой?
— Я же вам говорил, что я депутат. Не народного собрания, а всего лишь сельсовета и я несу ответственность за мои обещания перед народом.
— Откуда вы?
Ахмед рассмеялся.
— Вы меня не слушали, когда просил вас поставить подпись. Я из Кизлярского района.
— Родом откуда?
— Я из Табасарана. Село Туриф.
Роман Соломонович изменился в лице.
— Что же вы мне сразу не сказали. С этого надо было начать.
— А это имеет какое-нибудь отношение к моей просьбе?
— Конечно, друг мой, — начальник встал. — Он
