Книга Незнакомцы - Маргарет Петерсон Хэддикс

Финн опять проснулся не там, где заснул.

Они уже третий день жили у госпожи Моралес, и прошлые две ночи Финн старался не засыпать и помогать старшим в расшифровке. Эмма объясняла ему, как сопоставлять буквы, и сказала: «Нет-нет, вот как мы проверяем, подходящая ли это фраза».

А потом Финн просыпался в комнате, в которой его поселила госпожа Моралес, а не в кабинете, где заснул. Наверное, Чез относил его в постель каждую ночь – он такой высокий, сильный и добрый, что, наверное, даже не просил Эмму или Натали о помощи.

Финн потянулся и стукнулся левой рукой о стенку – он всё время забывал, что там стенка, поскольку дома его кровать стояла в середине комнаты, а не в маленькой нише, как здесь. И госпожа Моралес дала ему одеяло с красными цветочками – сам Финн ни за что не выбрал бы для себя такое. Но он не собирался жаловаться – только не теперь, когда и так всё плохо.

«Мамы нет. И она нам не звонит. И…»

Глаза уФинна наполнились влагой; он сжал кулаки и вдавил их в глаза, заставляя слёзы отступить. Обычно он не мешал себе думать о чём угодно. Но в последние несколько дней Финн обнаружил, что не может думать о маме на уроках и вприсутствии госпожи Моралес. И одетях из Аризоны. Почему в той семье пропали дети, когда в семье Финна…

Чтобы отвлечься и больше не прижимать кулаки к глазам, Финн выбрался из постели. «Сними пижаму, оденься, не думай о том, что мама всегда заставляла тебя выбирать рубашку накануне, а госпожа Моралес не заставляет. Не думай о том, что Чез, Эмма и ты две ночи подряд старались разгадать мамин шифр и ничего не получилось».

Финн сомневался, что всё застегнул как положено, но, оставив пижаму валяться на полу, выскочил из комнаты с такой скоростью, словно боялся, что за ним погонятся собственные мысли. Он хотел найти Чеза или Эмму, но, добравшись до их комнат, увидел, что брат и сестра по-прежнему неподвижно лежат в кроватях.

«Тогда Натали».

Натали, скорее всего, уже проснулась, потому что занятия в средней школе начинались раньше, чем в начальной.

Её комната была пуста, но Финн услышал, как кто-то спускается по лестнице.

«Я подкрадусь к ней, а потом выскочу и напугаю,– сказал он себе.– Для меня это совершенно нормально».

Как ни странно, теперь он обдумывал каждое своё действие. До того как мама пропала, Финн просто делал что хотел, как правило, не думая. А теперь ему приходилось спрашивать себя: «Это моё нормальное поведение?» Потому что иначе он бы просто топал ногами и вопил: «Я хочу, чтобы мамочка вернулась! Мама, приди и забери меня! Скорее!» Но что было бы, если бы он это сделал, а она бы всё равно не вернулась?

Финн заставил себя сосредоточиться на том, чтобы тихонько прокрасться по коридору и по лестнице вслед за Натали.

Ни одна ступенька здесь не издавала приятного тихого скрипа, как дома, иНатали не услышала Финна. Она не обернулась.

«Я мог бы стать шпионом,– подумал Финн.– У меня отлично получается. Мама бы мной гордилась».

Эта последняя мысль заставила его сглотнуть, причем довольно громко. Но Натали опять ничего не услышала, потому что вошла на кухню, где бурлила кофеварка и негромко работал телевизор. Диктор говорил что-то скучное про акции и бумаги.

–Ты выспалась?– спросила госпожа Моралес неестественно добрым голосом, иФинн услышал, как Натали огрызнулась:

–А если нет? Ты что, отправишь меня обратно в постель?

Финн подумал, что ему пока не хочется разговаривать сНатали и госпожой Моралес. Лучше он ещё побудет шпионом. Он прижался спиной к стене, отделяющей кухню от столовой, и замер. Госпожа Моралес за стенкой вздохнула.

–Я знаю, что ты меня любишь,– сказала она дочери.– Однажды, когда ты немного повзрослеешь и перестанешь злиться из-за развода, ты поблагодаришь меня за то, что в ответ на твои выходки я просто улыбалась.

Натали издала странный звук – нечто среднее между фырканьем и смешком.

–И…– наверное, госпожа Моралес придвинулась ближе к дочери, потому что Финну пришлось напрячь слух.– И я очень нуждаюсь в твоей помощи, Натали. Я по-прежнему не знаю, когда вернётся Кейт Грейстоун, а всвоих сообщениях она очень уклончива – когда вообще отвечает. Я начинаю волноваться. Я, конечно, сказала, что она может не спешить, но…

–Чего ты от меня хочешь?– буркнула Натали.

–У тебя нет аллергии на кошек,– сказала госпожа Моралес.– После того как ты пять минут пообщаешься с кошкой, тебе не приходится несколько дней пить таблетки и чихать. А значит…

–…значит, я унаследовала от папы хоть что-то хорошее?– перебила Натали.

Возможно, госпожа Моралес поморщилась. Она заговорила чуть громче, но, если бы не это, её голос звучал так, словно Натали ничего особенного не сказала.

–Это значит, что тебе придётся сегодня прибраться за кошкой,– сказала госпожа Моралес.– Если дети пока останутся у нас – а похоже, так и будет,– вряд ли им стоит так часто ездить домой и постоянно из-за этого расстраиваться. Я заберу тебя после школы, ты вынесешь лоток, потом мы заедем за ребятами и скажем им… ну, не знаю… что мама попросила меня отвезти их… как называется это место – вроде «Макдоналдса», только для детей постарше? По крайней мере, они не будут весь вечер думать о пропавшей маме.

–А, то есть ты хочешь, чтобы я убирала за кошкой и врала маленьким детям,– сказала Натали.– Супер, мама. Спасибо.

–Это ложь во благо,– возразила госпожа Моралес.– Не сомневаюсь, Кейт хотела бы, чтобы дети были счастливы, пока она…