излучают звери. Поэтому чем крупнее и сильнее зверь, тем больше тумана вокруг него и его логова скапливается, и тем меньше шансов применить «нормальное» оружие. Приходится обходиться мечами, самострелами и подручными средствами: вода, солярка, наговоры. Вот насчет них я ничего определенного сказать не могу. Почему они так действуют, никто толком не знает и определяется это путем накапливания опыта. Зато действуют же, и это главное!
— Наверное, ты права, — неуверенно согласился Иван. — Тогда еще один вопрос: все эти Двери, тьма, туманы… они, что, только в ваших местах встречаются? Почему ничего подобного никогда не происходило у нас под носом?
— Точно не скажу, — пожала плечами ведьмачка. — Могу только передать то, что слышала от других. Старые города закладывались на Светлой земле, там, где перегородка между мирами крепче. В таких местах и пробить-то Дверь гораздо сложнее, а чтобы она возникла сама по себе, вообще должно произойти что-то сверхъестественное. Потом люди начали вырубать леса, осушать болота. Даже старые кладбища, и те сводят с лица земли. Естественно, для тьмы остается все меньше и меньше пространства, она отступает все дальше и дальше. Возможно, когда-нибудь она исчезнет совсем, хотя пока что, по-моему, до этого далеко.
— После всего сказанного я точно понял одно, — подвел итог Глеб. — Мне чертовски хочется попасть домой, в нормальный, светлый мир.
— Попадете, попадете, куда вы денетесь, — обнадежила его ведьмачка.
— Да, кое-кто уже делся, — вздохнул Иван.
— Ты о Наталье? Я даже отдаленно не представляю, что случилось. На болоте были только кикиморы, а тем было не до нее. Мне очень жаль, что так произошло.
— Что толку жалеть? Теперь куда важнее, чтобы ничего подобного не повторилось.
— Поживем — увидим, — философски отозвалась Инари. — Еще вопросы имеются? Если нет, тогда лучше поспите, пока есть такая возможность.
Ведьмачка слезла с кровати, поежилась и пододвинула еще один табурет к столу. Иван бесцеремонно завалился на освободившееся место.
— Вопрос у меня остается лишь один и по существу, — зевнув, сказал он. — Как мы выбираться будем к цивилизации?
— Предполагаю, что своим ходом, — ответила Инари. — Навряд ли в деревне сохранилось что-то из живности. Можно, конечно, еще у Михалыча транспорт попросить. Полагаю, что он не откажет. Приглянулись вы ему чем-то…
— У Михалыча? — удивился Глеб. — А разве они не пешочком передвигаются? «Урал»-то здесь не заводится.
— Не заводится. Но кое-что про запас у ребят есть. Насовсем, конечно, не отдадут, но на время одолжат. Ложись-ка тоже спать, а то потом разморит в самый неподходящий момент.
Глеб рухнул на свободную кровать и, помнится, еще подумал, что ведьмачке говорить легко, а ему после хоулеров едва ли удастся уснуть. А потом просто зажмурился. Совсем на чуть-чуть.
Глава 7. Непрошенные гости
Но, должно быть, Глеб все-таки задремал, потому что когда он снова, кажется, всего секунду спустя, открыл глаза, в наполненной клубящимся предрассветным сумраком комнате уже произошли существенные изменения. Ивана заметно не было. Ведьмачка не сидела на табурете около стола, а стояла у окна, пригнувшись и высматривая что-то сквозь стекло. Рядом с ней в таком же согбенном положении застыл Михалыч.
— Пришли, заразы, — приглушенно сказал мужчина. — Черт возьми, а Хорт уверен, что их там всего двадцать один? По мне, так у дворняги меньше блох бывает, чем этих тварюг сейчас на улице.
— Стая как стая, — коротко ответила Инари. — Просто снуют туда-сюда, поэтому и сосчитать трудно. Но штук двадцать наберется… Может, двадцать пять…
Михалыч невесело засмеялся.
— Что мне в тебе нравится, девочка, так это твой оптимизм. Как ты думаешь, дадут нам спокойно дожить до светлого времени суток?
— Навряд ли. Если они знают, что мы здесь, то наверняка попытаются нас выкурить.
В помещении воцарилась тоскливая тишина, а потом снаружи раздался звук, от которого у Глеба мурашки побежали по коже. Безумное хихиканье, действовавшее ему на нервы хуже, чем скрип пенопласта по стеклу.
— Хоулеры, что ли? — поежившись, спросил «гладиаторец».
Михалыч вздрогнул.
— А, это ты, парниша… — с облегчением пробормотал он. — Проснулся-таки. Все верно, хоулеры пришли. Идея с мостом была хорошая, но, видать, переправу они все же отыскали. И что? Есть какие-нибудь мысли?
Глеб пробрался к окну, едва не перевернув спросонок табурет. Странно, а он только сейчас заметил, что в проем по ту сторону стекол вбита железная решетка… Что ж, это к лучшему. Полумрак за окном кишел тенями. Достоверно можно было разглядеть только одного хоулера, который в наглую сидел метрах в трех от порога дома и остервенело чесал задней лапой за ухом, гоняя не то блох, не то вшей — чего у них там водится. Но в реальности зверей было куда больше. Вот еще двое появились в пределах видимости, посмотрели по сторонам и снова скрылись за углом. И вдруг прямо в окно сунулась оскаленная уродливая морда. Глеб охнул и отшатнулся назад от неожиданности. Один из хоулеров, похоже, шастал вдоль стены дома — а «гладиаторец»-то удивлялся, что это за «шурх-шурх» такое слышится. Зверь плотоядно оскалился, заметив по ту сторону окна людей, и пару раз сильно саданул лапой по решетке. Инари вскинула руку, ее пальцы выгнулись не хуже кошачьих когтей. Ведьмачка не произнесла ни слова, но прутья решетки вдруг брызнули синеватыми искрами. Хоулер дико взвыл и отпрянул назад.
— Неплохо, — восхитился парень.
— Может быть. Только это не выход. Я не смогу держать «запрет» на всех окнах и дверях сразу.
— И что делать будем? — спросил Михалыч.
— А чего гадать? — ведьмачка отвернулась от окна и поправила перевязь, на которой крепился меч за спиной. — Нам с Хортом предстоит небольшая партизанская вылазка. Там, снаружи, куда больше места для того, чтобы развернуться. А вот если эти гады полезут внутрь, начнется мясорубка. Что я смешного сказала?
Вопрос ее был адресован вдруг заулыбавшемуся шефу ликвидаторов.
— Да ничего. Просто меня удивляет схожесть вашего ведьмацкого мышления. Хорт мне
