– Ну, об этом еще рано судить… – с сомнением протянул Энди.
– Нет, не рано. Холлис Темплтон рассказала мне, как он ее избивал. Кроме того, Окулист вступал с ней в половой контакт по меньшей мере пять раз. В результате мисс Темплтон получила такие серьезные внутренние повреждения, что она уже никогда не сможет иметь детей. Плюс физический и эмоциональный шок, который Холлис испытала, когда поняла, что преступник ее ослепил. – Мэгги покачала головой. – Нет, Энди, не обманывай себя: ни одна беременная женщина такого не выдержит. Для Саманты Митчелл это верная смерть – для нее и для ее ребенка.
– Сам знаю, – огрызнулся Энди. У него тоже было не самое лучшее настроение. – Скажи лучше, сообщила ли Холлис Темплтон что-нибудь полезное?
Мэгги пожала плечами.
– Есть кое-какие подробности, но полиции они вряд ли помогут. Во всяком случае – сейчас.
– А все-таки? – продолжал допытываться Энди.
Мэгги вздохнула и заговорила, стараясь скрыть усталость:
– Кроме мыла «Айвори», Окулист использовал мятную жевательную резинку или жевательные таблетки. Еще она слышала, как он что-то напевал себе под нос, но Холлис не узнала мелодию. Наконец, он уделил достаточно много внимания ее коже и ее собственному запаху.
Джон пошевелился, и стул под ним угрожающе скрипнул.
– Чертов сукин сын!
Мэгги с виноватым видом покосилась на него. Она знала, как нелегко ему слышать все эти подробности и думать о том, что его сестра, быть может, прошла через такие же унижения, через такую же пытку. В подобных ситуациях, считала Мэгги, человеку с воображением лучше совсем ничего не знать, чем знать слишком много.
Потом ей вдруг пришло в голову, что Джон, наверное, спит не лучше, чем она, и что преследующие его кошмары становятся все более жуткими с каждым новым нападением, с каждым новым фактом.
Энди вздохнул. Из них троих он оказался наиболее стойким и был не склонен поддаваться эмоциям.
– Боюсь, такие подробности не помогут не только нам, но и тебе, – сказал он. – Или я ошибаюсь? Как у тебя дела, Мэгги? Ты уже видишь этого парня или еще нет?
– Пока нет, – покачала головой Мэгги. – Но для меня важны любые детали. В конце концов я сумею разглядеть его.
– Любые? – удивился Джон. – Даже запахи?
Мэгги кивнула. Звуки, запахи, тактильные ощущения – а также вся боль, все муки, все унижения, которые она испытала вместе с Холлис и Эллен. И вместе с Кристиной.
– Но у тебя есть хотя бы примерный набросок? – не отставал Энди.
– Нет. Пока нет.
Джон внезапно повернулся к Энди.
– Я знаю, лейтенанту это не понравится, – сказал он, – но нельзя ли нам побывать в доме Митчеллов?
– Кому это – вам? – удивился Энди.
– Мэгги и мне. И желательно – сегодня.
Мэгги хотела возразить, но прикусила язык. До сих пор ей удавалось скрывать от Энди, насколько остро она реагирует на насилие, жестокость, страдания и боль, которые она ощущала на местах недавних преступлений. Мэгги давно решила, что пока у нее будет выбор, он ничего не узнает. Исполнять свою работу ей всегда было непросто. Мэгги не хотела, чтобы к этому прибавились подозрительность, отчуждение и страх, которые, как она твердо знала, станут испытывать к ней ее же коллеги, если им доведется видеть, как она работает.
– Как ты, Мэгги, выдержишь? – озабоченно спросил Энди, и она кивнула.
– Я чувствую себя… довольно сносно, – сказала она, от души надеясь, что лжет убедительно.
– Я знаю, что Мэгги часто ездит на место преступления, – сказал Энди Джону. – Но тебе-то что там понадобилось?
«Ему хочется понаблюдать за мной», – подумала Мэгги, но промолчала.
– Я хочу видеть все своими глазами. Кто знает? Может быть, мне удастся заметить что-то такое, чего не заметили твои копы. Да, я никогда не изучал криминалистику и методы полицейской работы, но, если я захочу, ни одна деталь от меня не ускользнет.
«Это правда, – подумала Мэгги. – Но не вся».
Энди задумчиво побарабанил пальцами по столу, потом пожал плечами.
– В принципе я не против. Я все равно собирался попросить Мэгги съездить туда, так что одним человеком больше, одним меньше… – Он снова пожал плечами. – Только я сомневаюсь, что ты найдешь там что-нибудь интересное. Митчелл разрешил нам заходить в дом и дал полный карт-бланш на любые действия, лишь бы мы поскорее нашли его жену. Так что, если вы там появитесь, возражать он не будет. Вряд ли он вообще заметит ваше присутствие, – с горечью закончил Энди.
Джон первым поднялся из-за стола, и Мэгги последовала его примеру. Она уже собиралась выйти в общую комнату, но вдруг остановилась и спросила:
– Ты нам все сказал? Или у тебя есть что-то еще?..
Только человек, который хорошо знал Энди, мог заметить его растерянность. Впрочем, замешательство длилось какие-то мгновения.
– Ну конечно же, нет, – ответил Энди, искусно имитируя раздражение. – Я выложил вам все, что знал сам. Может быть, позже я смогу что-то добавить, но не сейчас…
Он явно что-то скрывал, но Мэгги притворилась, будто ничего не заметила. Небрежно кивнув ему на прощание, она поспешила догнать Джона, на ходу раздумывая о том, что надо вернуться в участок и вытрясти из Энди правду. Она должна была знать, что происходит. Мэгги никак не могла решить, чью сторону принять – полиции или Джона? Еще два дня назад она бы ответила на такой вопрос без малейших колебаний, но сейчас… сейчас она просто не знала.
У лифтов она догнала Джона и пошла рядом с ним, но он заговорил с ней, только когда они вышли на крыльцо полицейского участка.
– Ты не будешь против, если мы поедем в моей машине? – спросил он, криво улыбаясь. – Потом я привезу тебя назад.
Она озадаченно взглянула на него, и Джон снова поморщился.
– Не знаю, заметила ты или нет, но в последнее время в Сиэтле любой одинокий мужчина, который появляется на улице без спутника или спутницы, вызывает у людей подозрение. Особенно в том районе, куда мы с тобой сейчас поедем, – объяснил он неохотно. – Честно говоря, это не очень приятно, к тому же я бы не хотел привлекать лишнее внимание.
В ответ Мэгги лишь коротко кивнула и пошла за ним к его машине. И только когда они выехали со стоянки, она сказала:
– Во всем виновато, конечно, отсутствие информации. Пока у нас нет примет Окулиста, большинство жительниц Сиэтла будут видеть насильника в каждом незнакомом мужчине. Да и кто может быть уверен в знакомых мужчинах?
– Это хуже всего, – кивнул Джон. – Должно быть, очень неприятно обнаружить, что ты больше не уверен в близком человеке на сто процентов. Но еще хуже чувствовать, что твои друзья тебя боятся.
– Наверное, ты прав, – согласилась Мэгги.
