Книга Алуим - Виталий Иконников

— Почему ты позвала меня? — спрашиваю, когда мы оказываемся в следующем дворе.

— Ты меня хочешь, и ты спортсмен.

— Всё так просто?

— Ну да. Вы, парни, быстро клюёте на образ сексуальной и глупой куклы. Розовая или красная кофточка, пара заманчивых фраз, лёгкие касания губ. И всё. Ты ведь поплыл в надежде трахнуть меня?

— Я размышлял об этом во время игры. И у меня нет ответа.

— В любом случае всё сработало.

— Но почему именно я?

— Другие второй раз не решаются.

— Что, каждый раз перестрелки?

— Нет. Раньше стрельба была только односторонняя — за подглядывание чужих карт. Обычно парни более тихие и сговорчивые. Но сегодня ты выдал яркий вечерок, молодец. У меня давно так адреналин не играл.

— Яркий? — в моём голосе слышен упрёк.

— Влад, ну не надо, — Мальвина морщит лоб. — Ты справился со своими обязанностями. И справился хорошо. Не порть впечатление. С меня — ужин и вино, обещаю.

Мы доходим до следующего перекрёстка, перебегаем дорогу и поднимаемся на мост, под которым тянутся железнодорожные пути с товарняками. По ту сторону моста, в центре дорожного кольца, нас ждёт всё тот же танк — памятник воинам-интернационалистам. От него пройти ещё пару километров — и начнётся Пионерный.

— Зачем тебе всё это?

— Что?

— Обдолбанные мужики с травматами, игры, ставки, риск быть униженной.

— Деньги.

— А иначе никак?

— Друг ты мой заграничный. Знаешь, какие здесь зарплаты у женщин?

— Нет.

— Полторы-две тысячи. Три с половиной — уже ого-го. Я не дура, чтобы за копейки лаборантом или продавщицей работать. А так я за один вечер «трёшку», а то и пять штук чистыми получала. Четыре вечера — и у меня, в среднем, от двенадцати штук. В месяц. А было, три раза подряд первой выходила при ставке в тысячу. Вот и ответ. Правда, теперь это в прошлом. Но я всё равно рада, что ты их наказал. Козлы они, как ни крути.

— Будешь другие варианты искать или угомонишься?

— Ну, ещё ты начни мне лекции читать! — недовольно произносит Мальвина. — Один соплячёк уже пытался, которого тоже с собой брала. Как наставили на него ствол, так обосрался и слова сказать не мог. Но когда обратно от причала до такси шли, так прям психологом себя возомнил. Мол, это я свои комплексы прячу под маской стервы, а всё оттого, что ни один парень ещё не давал мне ласки. Говорил, нужно устраивать личную жизнь, а не в огонь лезть. Тра-та-та и прочий бред. Грузит, а по глазам вижу, что он-то как раз и мечтает быть тем самым парнем. Мечтает дарить мне ласку и нежность каждое мгновение своей трусливой жизни. Жалкий червь. Такие мальчики смотрят со своими девочками «Титаники» и кончают в них во время первого секса, чтобы побыстрее наделать детишек, надеть на пальцы колечки и закрыться от пугающего их мира в своём унылом семейном гнёздышке. Влад, ты первый из моих знакомых, у кого не заиграло очко решить столь серьёзную ситуацию в свою пользу. И это при том, что я тебе никто. Ты мог легко меня слить, но не слил. Я тебе благодарна, поверь, но очень прошу — не учи меня жить!

Руслан не ждал гостей среди ночи, особенно, в таком виде. Но больше всего его удивили не мокрые вещи и кровь, а моя босоногая спутница. Во взгляде брата читался вопрос: «Какого чёрта с тобой Мальвина, а не Татьяна?» Оно понятно, ведь вчера я говорил, что собираюсь встретиться именно с Татьяной. Не желая объясняться, я лишь махнул рукой.

Мы попросили у Руслана мобильный. Мальвина позвонила знакомому, который согласился приехать и отвезти её домой. До Орешковки ещё несколько километров, а босые нежные ноги уже проделали длинный путь. Руслан предложил мне остаться у него, ему хотелось обо всём меня расспросить, но я отказался. Сказал, зайду в ближайшие пару дней. Мне хотелось быстрее добраться домой, заклеить рану и лечь спать.

глава 8

Жива эта ночь. Жива духом славянским да силой нечистою.

Горят, горят костры ритуальные, лаская языками сонное небо. Озарена тьма светом душ наших и глаз наших. Очисти же, огонь священный, дев наших и предохрани от немочей, порчи и заговоров. Обличи ведьм да не дай им сгубить покосы наши да детей наших.

Во славу твою, Бог Солнца, поём мы песни да ведём хороводы. Для тебя плетём венки и жжём хворост. Ибо чтим тебя с незапамятных времён и надеемся на благодать твою.

Но не дремлют демоны в ночь святую. Оживает и проказит всяка нечисть, выходит из воды и снуёт среди нас. Убереги же, крапива, от ведьм коров наших. Сохрани, конопляный цвет, от бесов лошадей наших. Отгони же, боярышник, вампира и мару от домов наших.

Откройся же мне, папоротника цветок. Надели чудесными возможностями. Научи понимать животных язык, видеть клады и входить в сокровищницы, повелевать землёй и водой, принимать любое обличье…

Ладно, шучу.

Сегодня шестое июля — вечер накануне Ивана Купалы. Этот старинный языческий летний праздник в украинских сёлах считается одним из любимых наряду с Днём молодёжи и Днём независимости. У орешковского дома культуры собралось большое количество людей всех возрастов, в том числе, пришедших сюда из Красноармеевки. Минутами ранее многие из них танцевали под какую-то зажигательную этническую композицию, льющуюся из огромных чёрных колонок. Но она закончилась, и сейчас все вынуждены слушать заунывную песню на украинском языке, которую исполняют со сцены шесть девушек в красивых белых «вышиванках» и с венками на головах.

Горят два костра. Один — слева от толпы, рядом с памятником Ленину. Большой, яркий. Трое мальчишек подкидывают в него хворост. В центре костра стоит высокий деревянный столб, на верхушке которого в горизонтальном положении закреплено колесо от телеги. Второй — далеко справа, у проржавевшего забора. Он скоро потухнет. Его специального развели подальше от брезентовой торговой палатки, чтобы огонь случайно не перекинулся на неё. Развели и забыли.

В толпе носятся ещё несколько мальчишек, загримированные под чертей. Намазаны чем-то чёрным, со светонакопительными рогами на головах, с привязанными к штанам хвостами-верёвками. Одни брызгаются водой из пластиковых бутылок, другие пугают всех свежими стеблями крапивы. Людям нравится. Некоторые сами подставляют руки, хотят получить праздничный «ожог». За порядком следит местный участковый, распивающий водку с кучерявым круглолицым мужичком — директором красноармеевской школы — на капоте его зелёного «Москвича».