— Это хорошо, — утешала Степаниду сестра, — дочь его скоро забудет.
Зинаида утопала в кресле, держа на коленях шерстяной клубок, и вязала на острых спицах, тень от которых шевелилась в углу.
— Хорошо, — эхом отзывалась Степанида. — Играть будем?
Отложив вязанье, Зинаида поднималась, роняя клубок под ноги, и его тотчас начинал катать полосатый котенок с испуганно выгнутый спиной, так что вскоре весь пол покрывался смотанной нитью.
— Ну, сдавай, сегодня твоя очередь.
Сестры были погодками. В детстве их часто путали, но с возрастом в отличие от старшей Зинаиды, жгучей брюнетки, Степанида стала крашеной блондинкой. В парикмахерской она смотрела в зеркало на свой затылок с ранней сединой, как оползень, спускавшейся к шее, и у нее из головы не выходил Сидор Куляш. Она гадала, чем его можно заинтересовать, и однажды, зайдя в группу, написала: «Вы правы, небытие отражает сознание». С юмором у Сидора Куляш было хорошо. А с личной жизнью плохо. «Вы меня интригуете, — отстучал он ей в чат. — По-вашему, виртуальное общение, как разговор покойников?» «А что вы про меня знаете?» — кокетливо ответила она. «Больше, чем про жену, — чуть не брякнул Сидор Куляш. — И вижусь столько же». Но вместо этого отбил: «Так расскажите, вы откуда?» «О, я живу далеко от столицы». Профессия обязывала Сидора быть не только острым на язык, но и легким на подъем. «Нам как раз требуется репортаж из провинции, — зацепился он за первое, что пришло в голову. — Встретите?» Степанида Пчель растерялась. Она мечтала завязать знакомство, но не ожидала, что оно может состояться так скоро. К тому же она боялась разочарований, устав быть отвергнутой, и потому приняла половинчатое решение. «Хорошо», — сообщила она свой адрес, но выслала фото Зинаиды. — Приезжайте когда хотите, только не опаздывайте».
Целый день Степанида ходила счастливая, отправив в мусорное ведро больше, чем обычно бумаг и приняв меньше посетителей. Солнце заливало ее кабинет, нагревая стены с акварелями, блестело на застекленных грамотах, полученных за хорошую службу, Степанида смотрела в окно на проводивших жизнь в воздухе короткохвостых стрижей — сесть для них означало погибнуть, стуча о землю длинными крыльями в неуклюжей попытке взлететь, — и чувствовала себя свободной, как птица. То и дело поправляя в зеркале высокий пучок, Степанида мурлыкала любовные песенки и размышляла, как лучше рассказать сестре о новом ухажере. Вначале она хотела выложить все как есть, но подумала, что сестра станет ее отговаривать или, чего доброго, еще приревнует, и тогда решила подпустить тумана.
— А знаешь, Зи, — как бы невзначай обронила она вечером, — к нам едет
РЕВИЗОР
Они уже уложили ребенка и сидели за столом, стащив с него клеенку, скрывавшую зеленое сукно.
— Из Москвы? — тасуя колоду, безучастно спросила Зинаида.
— Из Москвы.
Зинаида коротко зевнула.
— Ну, тогда пока доедет. А может, и вовсе не доедет.
Подвинув на середину настольную лампу, она сдала карты.
— Россия не миска щей, — согласилась Степанида, нервно раскладывая карты по старшинству. — А где она, Москва-то?
— Там, — неопределенно махнула рукой Зинаида. — Ходить будешь?
Степанида выложила шестерку пик.
— А все же интересно — Москва-а… — мечтательно протянула она. — Думаешь, она как в телевизоре?
— Нет, глупая, больше, — побилась Зинаида валетом. — И не такая красивая. В телевизоре все лучше. Бито?
— Еще нет, — подложила Степанида трефовую шестерку. — А все же хоть бы одним глазком глянуть,
— Да пропади она пропадом, Москва-то! — Сестра прихлопнула шестерку тузом. — Сдалась она тебе.
— Ну, хоть помечтать, — перевернула взятки Степанида. — А давай соберем чемоданы, будто путешествуем.
— Куда? — уткнулась в карты Зинаида.
— Ну, в Москву.
— На вокзал что ли приедем?
— А хоть бы и так. Заодно и ревизора встретим.
Зинаида посмотрела поверх карт.
— А как же мы его узнаем?
— Давай погадаем.
Смешав карты, Зинаида пнула лезшего под ноги котенка и достала из ящика другую колоду — та, которой раз играли, правду не откроет.
— А он не красавец, — вытащила она бубнового короля. — И у него разбитое сердце.
— Таких полвокзала будет, — вздохнула Степанида. — Гадай еще.
— А ждет его брюнетка, — перевернула Зинаида рубашкой вверх пиковую даму.
— Подожди, подожди, — схватила ее за руку сестра, чуть не уронив настольную лампу, — у тебя же была червовая!
— Что я, по-твоему, из рукава вытащила? Очень надо! Гадай сама.
Зинаида надулась.
— Ну, Зи, — обняла ее Степанида. — Не обижайся на дурынду-сестру, куда я без тебя… Поедем на вокзал?
— Сейчас что ли?
— Нет, я тебе скажу.
Зинаида на мгновенье задумалась.
— Ладно, уговорила. Доигрывать будем?
— Будем. Только ребенка гляну. А кто ходит?
— Кто спрашивает.
Они засиделись допоздна, разделенные настольной лампой, а притворявшийся спящим ребенок, смотрел, как по стенам сновали прямоугольные тени от карт.
— Тебе шулеров в поездах обыгрывать, — потянувшись, наконец, поднялась Зинаида. — Хоть бы раз поддалась для разнообразия.
— Я бы с удовольствием, но ты же знаешь, я не умею врать.
— Ладно, научу, — убрала колоду Зинаида. — Я как-никак старшая.
Прошла неделя, наполненная мечтами и надеждами, которые разбавлял страх. У Степаниды с языка не сходила Москва. Она уже не понимала, как могла прожить без нее столько лет. Она уверяла Зинаиду, что ради поездки возьмет за свой счет отпуск и договорится с соседями присмотреть за ребенком. «Вот чумовая, — думала Зинаида. — Ей приспичило, а мне тащись». Но сестра была одна, и, потакая ее капризу, она послушно укладывала вещи в дорогу.
Сидор Куляш проснулся в приподнятом настроении. До прибытия поезда оставался еще час, и он, собрав очередь в туалет, тщательно умылся, прилизав седевшие на висках волосы. В купе он снял с вешалки накрахмаленную сорочку, надев ее, повязал яркий галстук и, заглянув в зеркало, остался доволен. Поезд приехал ранним утром, едва солнце лизнуло циферблат вокзальных часов. Когда встречавшие схлынули, на перроне замаячила одинокая фигура в твидовом пиджаке и клетчатой юбке-шотландке.
— Степанида?
— Я — Зинаида. А вы…
Она узнала Сидора Куляша. Последовала немая сцена. Зинаида зарделась, так что стала напоминать вишневый сад, а Сидор Куляш застыл с открытым ртом, словно собираясь что-то сказать. Но вместо этого он опустил на колесики чемодан и прикрыл рот ладонью.
