Никита Мозырь поместил сообщение, зная, что ему не ответят, в группе он остался один, и чувствовал себя, как Лазарь, вернувшийся с того света.
Через неделю он сделал еще одну попытку. Заглянув в календарь, поздравил с днем рождения Модеста Одинарова. «Мы оба Скорпионы, — добавил он. — А это знак одиночества».
Прошел месяц, в воздухе уже кружили белые мухи, когда его стали одолевать сомнения. Ему стало казаться, что его обманули, бросили, а группу создал один человек, чтобы упиваться над ним властью. Может, за ней стоит Олег Держикрач? Зачем при прощании в больнице он дал ее адрес? А вдруг вся группа — простой симулякр? Эти мысли были невыносимы. Никита Мозырь был хорошим программистом, и ему понадобилось меньше суток, чтобы взломать сайт. Он долго ходил по его мертвым руинам, убедившись, что Модест Одинаров давно умер, а «Ульяна Гроховец», как и «Зинаида Пчель», завела клона. Он увидел также, что не ошибся — группу, действительно, создал Олег Держикрач. «Как Бог Вселенную, — хмыкнул Никита Мозырь. — Хотел упиваться властью, а потом устранился, испугавшись ответственности». В больном воображении Никиты психиатр рисовался злым гением, расставившим ловушку, попавшие в которую навсегда исчезают. Группа представлялась ему каким-то ядовитым красным цветком, хищным плотоядным растением, на обманчивый запах которого, как насекомые, слетаются ничего не подозревавшие люди, чтобы раствориться в ее зеве. И тогда он посчитал себя обязанным смять, уничтожить, разорвать это воплощенное зло. В минуту просветления он видел, что ошибается, что эта группа ничем не отличается от миллиона других, а он остался в ней один по вполне объективным причинам, что распадаться — удел всех виртуальных коллективов. Но его сознание все плотнее обволакивала тьма безумия, такие мгновенья случались все реже, и мысли, приходившие тогда, уже казались ему тоже внушенными злом.
Группа уже казалась ему чудовищем, страшной, черной дырой, поглотившей своих членов. Куда они делись? Никита Мозырь не разделял бытия и виртуальной реальности. Они выпали из последней, но со всеми кроме Олега Держикрача он там и познакомился, и они существовали для него только в этом условном мире. А теперь пропали. Все равно, что сгинули, умерли. Или были убиты? А будущие жертвы? В его воспаленном мозгу группа иногда представлялась самой жизнью, беспощадно уничтожающей свои создания, будто мальчишка, на ходу сбивающий палкой маковые головки. «Жизнь идет, обрывая жизни, — поделился он в группе свои открытием. — Жизнь идет мимо каждого, она, как река, течет за счет вытекших в нее жизней. Попасть в нее — как на бойню».
Это был последний пост в группе.
Никита Мозырь целый месяц не выходил из квартиры. Он не отвечал на звонки, и соседи вызвали врачей. Когда дверь взломали, то увидели, что он страшно исхудал, и его голое тело выглядело на постели, как мумия. Желтое лицо его совершенно обросло, но в свалявшихся волосах, как угольки, блестели глаза. Когда его переложили на носилки, Никита Мозырь улыбнулся: он был счастлив от того, что уничтожил интернетовскую группу, которая обнажала одиночество, умножая скорбь и страдания.
Апрель — Декабрь 2012 г.
