откидываю его и с жадностью впиваюсь взглядом в свое отражение.
– Да, что ж за проклятие такое, – бормочу под нос. – Это явная подстава.
Продолжаю сетовать, одновременно разглядывая глаза. С ними и правда все нормально. Немного увеличены зрачки, но они абсолютно симметричны. Нет никакой разницы.
– И что это было? – удивленно кошусь на Аркадия.
Мужчина пожимает плечами.
– Уже почти доехали до Семена. Я надеюсь, он нам все объяснит.
«Нам»?! – екнуло в сердце. Боже! Когда же это все прекратится? Я этого больше не вынесу. Почему каждый раз наша встреча с Аркадием носит в себе какой-то разрушительный характер… Для меня. Он как будто мое искушение. Ломает. Крушит все преграды, выстроенные мной.
Поступки мужчины подкупают, замыливают глаза, заставляют верить в его исключительность, доброту. Заставляют забыть прошлое и в итоге потерять бдительность. Поверить в него, настоящего, но каждый раз, каждую встречу меня как будто что-то останавливает. Будто что-то отталкивает от него.
Возможно, если бы Аркадий не торопился, дал мне разобраться в себе, то я смогла бы взглянуть на него под другим углом. Но нет, он напирает, беспощадно подминая меня под себя.
– Приехали, – сообщает Аркадий и, мягко притормаживая, подъезжает к парковочному месту. А меня тут же выбрасывает в тот день, когда мы ездили с Игнатом в суд. Муж, как бешеный, несся по дороге, совсем не заботясь о том, как я себя в этот момент чувствовала.
– Ксюш, я помогу, – приходит на помощь Аркадий, когда пытаюсь заледеневшими пальцами отстегнуть ремень безопасности.
Руки Аркадия горячие. Резко, как будто обожглась, отдергиваю руку в тот момент, когда наши пальцы соприкоснулись.
– Я и сама могла бы справиться, – бормочу и снова чувствую себя неловко.
Аркадий в считаные секунды справляется с задачей и, выбравшись из салона автомобиля, обходит его, открывает мою дверь, подает руку.
– Ксюш, я не кусаюсь, – улыбается, когда замечает мои колебания.
– А кто против? – поднимаю взгляд на Аркадия и, игнорируя его помощь, выбираюсь сама. – Аркадий Романович…
– Можно просто Аркадий, Ксюш, – поправляет мужчина. – У нас вроде бы не такая уж и большая разница в возрасте.
– Спасибо за предложение, но я все же предпочитаю с начальством общаться в офисно-деловом стиле. Так чувствую себя более комфортно.
Мужчина хмыкает в ответ, и больше меня не донимает, негласно соглашается с моим аргументом.
В клинике «Доктора Санаева» нас уже ждали и, как только увидели Аркадия на пороге, немедленно проводили в кабинет к Семену Васильевичу.
Беглого осмотра доктору хватило, чтобы поставить диагноз.
– Ксения Михайловна, вы, если и дальше продолжите в том же духе, то вместо роддома попадете в психдиспансер. Надеюсь, я вам ясно осветил ваше будущее?
Гулко сглотнув тугой комок в горле, сглотнула.
– Но я не могу сдержать себя, доктор. У меня развод на носу. Еще, – оглядываюсь через плечо на Аркадия, который с напускным интересом рассматривает статуэтки, которыми заставлена одна стена в кабинете, и делает вид, что совсем не подслушивает нас. Придвинув стул ближе к столу, поставила на столешницу локти, нависла над ней, чуть ближе склоняясь к доктору. – У меня не проходит и дня без стресса. Возможно, есть что-то, что мне может помочь?
С мольбой во взгляде смотрю на Семена. Доктор, выпрямившись в кресле, застыл. Смотрит на меня и как будто мимо. У меня по спине пробирает холодок. Такое себе удовольствие ощутить на себя взгляд пустоты.
– Пожалуй, так будет лучше. Выпишу вам рецепт. Но взамен оставите мне свой номер телефона, я первые три дня буду вас контролировать…
– Что? Контролировать? – раздается над головой голос Аркадия с такой интонацией, будто он невзначай услышал только последние два слова, но не понял, к чему они относятся.
– Я. Буду. Контролировать. Ксению, – чеканит доктор и по тому, каким он серьезным тоном это произносит, мне вдруг становится очевидно, что у меня действительно есть нешуточные проблемы.
– Я понял, Семен. Но что произошло? – не унимается Аркадий. – Я должен знать, – настаивает.
– И ничего вы не должны, Аркадий Романович. Эта часть моей жизни вас ну никак не касается. И то, что я вам позволяю чуть больше, не значит, что вы должны указывать, что вам должен мой доктор говорить, а что – нет. Семен Васильевич, можно идти?
Семен старательно выводит на рецепте на латинице, не удостаивая Аркадия даже мимолетного взгляда.
– Да, вот рецепт и рекомендации по приему. И запомните, Ксения, принимать лекарство строго по схеме. Все ясно?
– Да, – забираю протянутый бланк с печатью.
– Можете идти, а вы, Аркадий Романович, задержитесь. Ксения, можно нам переброситься парочкой слов? Для женских ушек, боюсь, такой формат общения не приемлем.
– Да без проблем, – пожимаю плечами и, сунув рецепт в карман, направляюсь к двери.
Но как только полотно закрывается за моей спиной, тут же прижимаюсь ухом к щелочке, которую я специально оставила для того, чтобы слышать разговор.
– Ну, что скажешь? – голос Аркадия звучит напряженно.
– Пока рано что-то говорить. Будем наблюдать.
– Что-то серьезное?
– Угроза точно существует.
– И?!
– Аркадь, ну, что ты хочешь от меня? Я не понимаю. Если ты во все это ввязался, так будь добр. Обеспечь девчонке покой. Огради ее от стрессовых ситуаций. Если же тебе это не под силу, то игра не стоит свеч. В таком состоянии она не протянет и до двенадцати недель. И это не есть хорошо. Лучше сделать аборт на ранних сроках…
От последних слов доктора мое нутро сковал лед. Медленно, как во сне, отклеилась от двери, не оглядываясь, направилась прочь.
– Ксюш, хватит вредничать. Ну, что ты, как маленькая? Садись в машину.
Делаю шаг в сторону, чтобы обойти преграду. Аркадий делает то же самое.
– Аркадий Романович, прошу последний раз. Оставьте меня в покое. Я доберусь своим ходом.
– Ну, тогда хотя бы скажи, в чем причина твоей обиды на меня? Я не понимаю!
– Причины нет, Аркадий Романович. Ну как же вы не понимаете: есть я, есть моя Кира, есть мама… и на этом все. Я вам тысячу раз могу сказать спасибо, что помогли мне, но на этом все. Вы…
– Не надо громких заявлений, Ксюш, – поджимает губы в тонкую линию Аркадий. – Зачем жечь мосты? Разве это не глупо?
У меня в
