— Комфорт меня интересует в последнюю очередь.
— Что ж, если палаты размером в половину этой тебя не смущают, поговорим о плюсах. Хирург опытный, привык иметь дело с боевыми ранениями и осложнениями после них. Персонал трудится по призванию, не только за валюту. Ходят слухи, что старик практикует последний год, потом уходит на пенсию. Хотя я такие разговоры еще десять лет назад слышал, — друг подходит к кровати и останавливается рядом. — Он ставил на ноги и не таких, как ты.
— Таких, как я? Давай не будем, а? Я попросил тебя об услуге. Будь так добр, просто заткнись и сделай, о чем я тебя попросил. Организуй перевозку. Дальше я сам.
— Побежишь? — усмехается, вызывая потемнение в глазах насмешкой.
Призываю все свое терпение, чтобы смолчать и не нагрубить в ответ.
— Ничего не скажешь?! Опять молчать будешь? Это может быть губительно.
— Молчание — золото. Слышал?
— Иногда это яд.
— Давай найди мне еще мозгоправа.
— Вообще-то это входит в курс лечения, — Хан пожимает плечами. — Приготовься к тому, что операций будет много. Они будут долгими, изнурительными и не дадут сразу того результата, на который ты надеешься в глубине души и не признаешься в этом. Ты, Глеб, не поскачешь кузнечиком ни через месяц, ни через два, ни даже через полгода.
— Заткнись.
— Не нравится расклад?! Несгибаемый Бекетов споткнулся, упал, не смог встать и ему тошно быть слабым и зависимым от других? Так вот, это правда. Тебе придется ее прожевать и проглотить, принять, как факт, и работать над ситуацией. Игнорируя проблему, ты ничего не добьешься!
— Я не хочу это слышать.
— Не хочешь? А чего ты ждешь? — повышает голос. — Чуда?! Его не будет. Над тобой будут трудиться медики, да. Но они ни хрена не смогу поделать без твоей помощи и желания работать бок о бок. Будет долго и трудно. Тебе придется научиться принимать помощь!
— Запел, — перевожу взгляд в потолок. — Кажется, мы говорили о перевозке? Так какого хера ты развел демагогию?
— Ну уж нет, Бекетов. Я знаю, что ты задумал! — наклоняется, заглянув в глаза. — Думаешь, лучше сдохнуть, чем быть слабым. Хочешь оказаться не на территории своего отца и там решить все быстро. Да? Разговоры про хирургов для тебя просто для отвода глаз. Если так, то не трать время. Ни мое, ни других людей, уже готовых тебе помочь. Не хочешь доверять свою жизнь другим? Так реши вопрос прямо сейчас.
Он быстро подкладывает мне что-то под подушку. Гадать не нужно, что именно. Холод ствола узнаешь нутром. Во рту разливается металлический привкус.
— Если бы меня поставили перед таким выбором и дали хотя бы крошечный шанс на то, что однажды я смогу встать, обнять Диану и нашего малыша, я бы без раздумий, соплей и лишних мыслей согласился, задав только один вопрос: куда нужно ползти. Не важно, как и сколько. Главное — куда. Но это для меня важно, всегда было важно что-то другое, кроме себя самого. Ты же — другой, эгоист по натуре. Ты вполне можешь просто решить все одним выстрелом, лишь бы никто не увидел тебя в затруднительной ситуации, когда ты не можешь справиться в одиночку и вынужден просить помощи. Так проще. Но проще только для тебя, не для других. Не для тех, кто ждет и любит тебя.
Выдав эту тираду, Хан резко отстраняется и встает.
— Решай. Жду пять минут, потом ухожу. Я не стану просиживать возле тебя сутки напролет. У меня как бы сын родился недавно.
— Сын? Поздравляю.
— Спасибо. А ты? Знаешь, кого родит твоя девочка?
Молчу.
— Молчишь? Значит, не знаешь. Знаешь, как она назовет ребенка без тебя?
— Их двое.
— Что?
— Двое. Двойня… У Марианны будет двойня.
— Ну, ты снайпер! Тем более, — фыркает. — Представь, сколько вариантов, как она назовет их без тебя.
Темирхан выходит, щелчком заставив меня переключиться с одного на другое. С мыслей о своей никчемности на мысли об именах.
Как Мари назовет детей? Она непредсказуема! Может в пику мне назвать их…
Черт!
Внезапно я понимаю, что даже не знаю, кого вынашивает Мари.
Я не спрашивал, она сама не сказала. Хотя уверен почему-то, что она знает пол.
Может быть, Мари для себя уже все решила. Может быть, мысленно называет их уже так.
Но как?!
Вариантов стало до ужасного много, голова начала болеть. Теперь уже о другом, не только о себе…
*** Марианна ***
Адвокат словами щелкнул по носу и ушел. Еще один мужчина, который с недосягаемой высоты цыкает обо мне пренебрежительно…
Не хотелось думать о его визите и словах, которые он сказал мне. Но в итоге на протяжении целой недели я только и делаю, что думаю о том, как выгляжу в глазах других людей.
Не хочу думать о плохом, запрещаю себе думать, что у Глеба большие неприятности. Скорее, у него просто нет возможности выйти со мной на связь, но как только получится, он обязательно со мной свяжется.
Поневоле на глазах закипают слезы. Мне так надоело выглядеть глупышкой, которую все кругом спасают из всех передряг!
Ведь я стану мамочкой. Какой мамой я буду, если даже свою жопку из передряг спасти не могу?! Ужасной! Надо срочно что-то менять!
Менять кардинально все! Но начать можно и с малого…
Гардероб.
Гардероба у меня нет, за исключением больничной пижамы и платья винного оттенка, которое было на мне. Персонал постирал, очистил от крови платье и повесил в шкаф. Собственно говоря, кроме комплекта однотипных пижам и белья, в моем шкафу только это платье и висит.
Я прижимаю ткань к лицу, пытаясь уловить запах Глеба — мускусный, уверенный, резкий запах мужчины без примесей парфюма. Но чувствую лишь запах чистоты, даже без ароматических отдушек порошка.
Платье не пахнет ничем, а я так хотела ощутить хоть призрачный флер присутствия Бекетова.
Бекетов не дает о себе знать. Лев Эдуардович, он же Адвокат, ничего мне не сообщил и увильнул от ответа. Возможно, Глеб его так проинструктировал, чтобы я не совала свой носик, чтобы успокоилась и смогла получить то, чего всегда желала — семью.
Я не могу выдержать темп Глеба, его постоянные разъезды в беременном состоянии. Не могу оставаться такой же спокойной, как он, когда кругом царит хаос. Я слишком импульсивная и каждое изменение отзывается глубоко внутри, рождая бурю.
Возможно, именно поэтому Бекетов и поместил меня сюда, в предгорье Альп, в закрытую клинику, чтобы я успокоилась и перестала рисковать собой.
Если так, а я уверена, что это так и есть, то он просто выжидает время, чтобы появиться позднее, когда все устаканится. Значит, я не должна облажаться.
